– Так вот… Там, в фильме, в конце была такая сцена, в которой монстр, похожий на лысую крысу, перебравшую стероидов, сжирал подставного мужа Милы Йовович и мутировал, превращаясь в еще большую тварь.

– И что ты хочешь этим сказать? – спросил один из беркутовцев, стоящий наиболее близко к Анатолию.

– Ну а если и у нас так же? Вон мужик-то себе когти отрастил, и вся пасть его в крови. Наверное, это он ту тетку, лежащую на ступеньках, обгрыз. – Толя кивнул на распластавшуюся на лестнице женщину в некогда белом халате, от которого остались одни ошметки. Тетку погрызли капитально, и теперь и сами останки, и лестница были щедро залиты кровью, как хот-дог кетчупом. Хотя, глядя на все это, меньше всего хотелось думать про еду – желудок и так грозился опорожниться здесь и сейчас.

– Но она почему-то не поднялась… – возразил Алексей. – Хотя ее и укусили. Почему?

– Да череп у нее проломлен, – оповестил всех высокий беркутовец, наклонившись и внимательно изучив черепную коробку покойницы. – Она, видать, о ступеньку приложилась, и ага…

– Слушай, Никитин, а ведь Кастет дело говорит, похоже на правду… – сказал Митрофанов. – Голливудские режиссеры, конечно, педики обкуренные, но что-то в этом есть…

Встреча на Эльбе состоялась – Алена кинулась на шею мужу, рискуя задушить того в объятиях, но потом заметила среди толпы народа женскую фигурку в обтягивающих джинсах и ревниво оглядела ее с головы до ног.

Вот уж женщины! Как только видят представительниц своего пола в радиусе одного километра возле любимого мужчины, так тут же начинают подсознательно себя с ними сравнивать, пытаясь определить, кто более… привлекательный. И ведь не угомонятся, пока полностью не проведут тестирование потенциальной соперницы. Куда уж там камероновскому Терминатору с его встроенным определителем размера одежды и обуви. Любая женщина на раз-два с этим справится, помимо прочего оценив не только одежду, но и общую ухоженность потенциальной конкурентки, как то: маникюры, наращенные ногти или прочая женская лабуда, не видимая и не понимаемая мужской частью населения этой планеты. Конечно, речь идет о нормальных мужиках, а не о тех, которые используют задний проход не по назначению, предписанному природой.

Алена, судя по всему, сделала для себя какие-то выводы и успокоилась – по взгляду было видно. Но вот что случится, когда она увидит в уазике медсестру Аню в коротком халатике? Допроса с пристрастием точно не избежать.

Третий этаж единственный обошелся без потерь. Конечно, мамки и медсестры были до смерти напуганы и стрельбой, и видом мертвых тел, но осознание того, что они все же живы, в отличие от остальных посетительниц и пациенток роддома, вытеснило страх.

Виктор наконец смог увидеть сына.

Заглянул в прозрачное пластиковое корытце на колесиках и испугался. На него смотрело мелкое, розовое, скукоженное, похожее на инопланетянина существо. И это его ребенок? Его наследник?

Лежит себе в смешной тонкой шапочке с нарисованными балующимися тигрятами и смотрит глазами-щелочками из-под опухших век, ножки маленькие, ручки еще меньше, пальчики – так вообще тоньше сигареты… Страшно!

– Правда, он хорошенький? – умилилась Алена, переводя взгляд то на мужа, то на сына, выискивая общие черты лица.

– Д-да! – на всякий случай согласился Виктор, не желая расстраивать жену. – Очень! Симпатяжка! Весь в маму.

– Ты что, прикалываешься? – почувствовала неладное жена.

– Лен, ну как можно! Вот глаза твои – голубые…

– Да, глазки у Артемки голубенькие, – тут же переключилась на сына женщина, с любовью глядя на крошечного человечка. – Хотя говорят, что у малышей цвет глаз может меняться. Хочешь подержать?

Подержать?! Кого?! Вот эту кроху? Не-эт, уж лучше еще раз на лестницу с мертвяками попасть. Там хоть знаешь, что делать. А тут, не дай бог, уронишь… или сломаешь ненароком.

– Нет, Ален, у меня же руки грязные, – нашел что ответить Виктор. – Ты уже все собрала?

– Да! – с готовность кивнула женщина.

Когда чета Никитиных вышла из палаты, Алена остолбенела.

– Вить, а куда же мы теперь? – растерянно пробормотала она, глядя на весь разномастный колхоз, собравшийся в коридоре.

Всего на этаже насчитали шесть мамок, семь детей, три медсестры и нянечку-уборщицу. А! Еще «панда», которую впустила Алена с медсестрами. Значит, семь мамок. Плюс спасенные с нижних этажей.

Да-а-а, арифметика получалась неутешительная.

Повторный шок роженицы испытали, когда их выводили на улицу – лестница и коридоры были в гильзах, на полу валялись окровавленные тела, про хлюпающую под ногами жижу и говорить не хотелось… Гламурная дамочка в розовом халате, увидев один из трупов, заголосила как ненормальная, чуть не уронив ребенка, которого держала на руках. Убитым оказался тот самый муж, который должен был навестить ее. Алена погладила женщину по руке, понимая, что сейчас вряд ли удастся ее успокоить. Овдовевшая неистово кричала и билась в истерике, пока кто-то из парней не уволок ее оттуда под руки. Кто-то из женщин не выдержал и рыгнул. Тут же пошла цепная реакция… Короче, вонь на непроветриваемой лестнице стояла ужасная.