Правда, во вторник стало ясно, что Смиль в лазарете занимался не только оздоровлением организма.

Это был обеденный перерыв, который я проводила в комнате – дописывала открытки, оставшиеся с вечера. Есть почти не хотелось, но на всякий случай я прихватила из столовой кусок пирога.

За окном снова шел дождь, как бы намекая, что не видать нам настоящей зимы в этом году.

– Дейна!

Эри вбежала в комнату, заплаканная и растерянная. Остановилась возле моего стола, потом села на кровать и замолчала.

– Эри? Что такое?

– Тар! – попыталась что-то объяснить соседка.

– Что с ним? – В моей голове сложились уже тысячи картин несчастных случаев, могущих произойти с Таром.

– Его поймали на наркотиках!

А вот этой картинки не сложилось как-то. Он не был похож на наркомана.

– Тар принимает наркотики?!

– Нет, конечно.

– Распространяет?

– Дейна! – укоризненно воскликнула Эри. – Он не такой! Как ты могла подумать?

– Прости, – я пожала плечами, – всякое бывает. Кто его поймал и как вообще это случилось?

– Ректор поймал, – вздохнула Эри.

– Сам ректор? Да как?!

– Не знаю, на тренировке к Тару подошли его ребята из охраны и увели. В его сумке нашли наркотические зелья, Дейна, какие-то из запрещенных. Они его не просто исключат, они его посадят!

– Подожди, запрещенные? Ты уверена?

Запрещенными назывались наркотические зелья, способные не просто одурманивать – разрушать организм, отключать сознание, способные подчинять и подавлять инстинкты самосохранения. Я не могла поверить, что Тар мог таскать в сумке такие вещи. Даже если он и занимался распространением запрещенных наркотиков (в чем я сильно сомневалась), не идиот же он!

– Он не виновен! – продолжала скулить Эри.

– Я знаю. Это Смиль.

– Что? Почему Смиль?

– У него был какой-то наркотик там, на озере. Тогда я не подумала, что он запрещенный, хотя могла бы догадаться. Ему наверняка сообщили, кто нашел их у источника, как и то, что моей одежды там не нашли. Решил отомстить.

– И что делать? Дать им просто так исключить Тара?

– Нет. Идем!

– Куда? – Эри с готовностью вскочила.

– К ректору. Будем объясняться.

Я почему-то твердо была уверена, что ректор нас выслушает и – что главное – поверит нам. Почему-то я не задумывалась о том, что в глазах взрослого мага мы с Эри – две маленькие девчонки, пытающиеся защитить друга, который пользовался нашим доверием. Все это в полной мере я поняла, когда Кэдерн, выслушав мою сбивчивую речь, произнес:

– Я умею читать, Сормат. Я читал дело Тара, и я знаю, какой он хороший студент. В ваших словах я не увидел ни одного доказательства. Вдобавок ко всему вы еще и приплели сюда студента, который лежит в больнице, пострадавший в ходе жестокого нападения. Сормат, вон из кабинета, иначе я подумаю, что вы причастны к этому делу!

Ох как мне в такие моменты хотелось перестать сутулиться и позволить глазам сверкнуть серебряным огнем!

– Господин ректор, – я лишь улыбнулась, – вы совершаете большую ошибку. Подозреваю, вы знаете, что Тар невиновен, но не можете доказать. Мне достоверно известно, что Смиль – который, как вы выразились, пострадавший – в момент нападения на одинокую однокурсницу имел с собой весьма подозрительное вещество, обнаруженное потом у Тара в сумке. Вам ведь ничего не известно об инциденте, упомянутом мной? Так я и думала. Поэтому не делайте преждевременных выводов.

– О чем вы говорите, Сормат? – Медные глаза Кэдерна потемнели. – Что делал Смиль у источника? Напал на вас?!

– Я этого не сказала. Я лишь упомянула, что там была девушка, не более. Вас должен интересовать флакон с наркотиком.

– Сормат, не испытывайте мое терпение. Если вам хоть что-нибудь известно о том, кто утром в воскресенье искалечил двоих студентов, я приказываю вам все рассказать.

– Господин ректор. – Я подошла к нему почти вплотную и закатала рукав ученической рубашки. – Это – неопровержимое доказательство того, что Смиль – ублюдок и что обожженная спина – его счастье и награда. Я могу пойти с этим к его отцу, и он проведет все нужные анализы. Не стоит говорить, что тогда Смиль сядет, а вы лишитесь поста. Ваш – пока еще наш – университет прогремит на всю империю. Я не хочу скандала, но не позволю Смилю подставлять моих друзей. Срок для расследования неделя, верно? Дайте мне это время, и я заставлю Смиля признаться.

Кэдерн шокированно смотрел на синие следы пальцев на моей руке, оставленные Смилем.

– Я не могу позволить вам проводить какие бы то ни было расследования, – наконец сказал он.

– Их и не будет. Смиль признается, когда поймет, что ему грозит. Я напишу уведомительное письмо, что передаю дело в суд.

– Сормат, если то, о чем вы говорите, имело место быть, я просто обязан исключить Смиля.

– Исключите. Потому что он принес в университет запрещенные наркотики, а не за то, что пытался изнасиловать меня.

– За это…

– Об этом будут говорить очень долго. Господин ректор, у меня пожилые родители. Я – незамужняя молодая ведьма. С восемью баллами резерва, кстати. Вам что, меня не жалко?

Кэдерн смотрел на меня как-то растерянно и удивленно. То ли не ожидал таких новостей о делишках Смиля, то ли поразился моему весьма непочтительному тону.

– Пишите, – наконец вздохнул ректор. – Пишите свое письмо. Если Смиль признается, я его исключу и не стану поднимать шум. Тара отпущу. Если нет…