– Да что случилось-то? – не выдержала я.

– Он меня к доске вызвал.

– На первой паре? Он псих?

– Я тоже так подумала. Короче, вызвал к доске и давай издеваться, вопросы задавать. Естественно, я на них ответа не знала. В конце сказал, что мы все идиоты и от нашей специальности вообще ожидать ничего не нужно путного. Поставил мне два и всю пару нес какую-то ерунду!

Я впервые видела Эри такой разозленной. Она не получала двоек с первого курса, всегда была готова к любым вопросам и практически вытягивала нашу специальность, побеждая в разных конкурсах. Чем думал этот Криц, вызывая на первой же паре студентку и задавая ей вопросы? Даже если бы и были в Эриной голове хоть какие-то знания, она могла просто растеряться перед незнакомым человеком. Он вообще слушал хоть какой-нибудь курс по правильному общению или этикету?

– Он неправ, Эри, – сказала я. – Забудь. Просто очередной склочный профессор, не удовлетворенный жизнью, вынужденный преподавать в провинциальном университете на магическом туризме.

Эри не желала успокаиваться, она ходила взад-вперед по комнате, тихо ругаясь.

– Ты бы его видела, Дейна! Красив, девки вздыхали всю пару. Улыбка во всю челюсть. Молодой. Напыщенный индюк! Чтоб у него… отвалилось все, чем он думает!

– Эри, он преподает на магическом туризме, – повторила я. – Это само по себе наказание.

Эри фыркнула:

– А ты почему на пару не пришла?

– Обнималась с Кэдерном в чулане, – хихикнула я. – У меня освобождение от тех пар, на которых ректору хочется вспомнить молодость.

Подруга широко улыбнулась и села рядом.

– Рассказывай!

В этом вся Эри. Как мы умудрились подружиться, не знаю, но если бы не ее оптимизм, я б давно уже выла волком, сидя в этой дыре.

В первый свободный выходной (не считая тех, что я потратила на подготовку к экзаменам) я решила навестить родителей.

Мы не так часто виделись, моя учеба и их работа оставляли мало свободного времени. Раз в месяц, редко чаще, я ходила домой. Приносила деньги и делилась новостями.

Родители жили в самом старом районе Риверы, где не было ничего примечательного, кроме архитектуры довоенного периода. На рынок приходилось ходить в центр, а многочисленные лавки ремесленников посещались настолько редко, что люди в старой Ривере нередко жили впроголодь. Те крохи, что я приносила родителям, были неплохим подспорьем.

Зима тем временем набирала силу. По прогнозам нас ожидали недели две морозов и, как награда за терпение, скорая весна. Начало купального сезона обещали в середине мая.

Я куталась в старую, но еще вполне сносную шубку и то и дело оскальзывалась на льду. Дома меня ждали. Мама наверняка приготовила пирог, а папа какой-нибудь подарок, сшитый из обрезков тканей, – браслет или новый поясок.

Я, задумавшись о насущном, даже не заметила, как миновала кварталы и вышла к улице, ведущей в старую часть города. Посреди этой улицы двое мужчин возились с экипажем, колесо которого застряло в яме.

– Ох, девушка! – крикнул мне один мужчина, весьма внушительных размеров, но выглядевший дружелюбно. – Помогите, пожалуйста!

– Я-то помогу, – ответила я, подходя ближе. – Но вряд ли моих сил хватит, чтобы ее вытащить.

– Мы справимся, – подал голос второй, не менее накачанный, но более угрюмый мужчина. – Просто посмотрите, нам не видно, куда мы ее поднимаем. А вещи хрупкие, авторские работы. Разобьем – за всю жизнь не расплатимся.

– Конечно. – Я бросила сумку в сугроб и подошла к экипажу.

Они произнесли заклинание, и карета медленно оторвалась от земли. Почти сразу же раздался звон.

– О нет, – пробормотал первый.

– Кажется, разбили, – вздохнул второй.

Он хотел было опустить руки, но первый испуганно затряс головой:

– Дурной, что ли? Совсем разобьем! Девушка, пожалуйста, посмотрите, мы там кукол не разбили? Если что упало, поднимите, а? А то если мы ее опустим, совсем все сломаем.

Я кивнула и заглянула в окно кареты. Красивые фарфоровые куклы действительно упали на пол, но чудом ни одна из них не разбилась. Через окно я дотянуться до них не могла.

– Вы меня удержите, если я туда залезу? Не могу достать, – крикнула я мужчинам.

– Конечно, – облегченно отозвались те. – Много разбилось?

– Ничего. – Я улыбнулась. – Сейчас все сложу так, что и не разобьется.

Послышались неясные слова благодарности.

В карете странно пахло чем-то сладким. Чувствуя, как немного качается пол, я наклонилась и подняла упавшие куклы. Они были красивыми и очень хрупкими, хотя и внушали мне некоторое беспокойство.

С грохотом захлопнулась дверца кареты. Недоумевая, я подергала ручку. Безуспешно.