И через пробки — в Москву. Ненадолго же я тебя оставил, дорогая моя столица. Я всегда буду возвращаться к тебе, даже из Преисподней. Потому что кому-то надо беречь тебя…

Я подъехал к своему дому. Припарковался на давно застолбленном месте. Вышел из машины.

Сегодня у меня еще дела. Нужно отксерить тетрадь. Подлинник передать Куратору — пускай колдуют его головастики над Пашкиной писаниной. Заодно посмотрят, нет ли между строк хитрушек типа невидимых чернил, следов других записей, когда листы использовались как подложка.

А я стану вдумчиво изучать каждую строчку.

Я прошел мимо детской площадки, окружающих чахлую клумбу лавочек, где грелись под холодным апрельским солнцем трое местных алкашей, с которыми я чинно поздоровался. Они кивнули мне в ответ с достоинством. С окрестной пьянью надо дружить и иногда подкидывать им на пиво. Зато они незаменимый источник информации о том, что творится в округе.

Ступил на дорожку — до подъезда мне оставалось метров двести.

Дворник мел двор метлой с железным вжиканьем. Навстречу мне угрюмо брела пара бомжеватых субъектов.

И вдруг мое шестое чувство взбунтовалось. Сдавило обручем ощущение какой-то недоделанности и недосказанности в окружающем мире.

У третьего подъезда, опершись о лавочку, рядом с объемистой кожаной сумкой стояла девушка — миловидная, в длинном синем плаще. На глазах ее выступили слезы.

— Молодой человек, — с мольбой произнесла она, когда я приблизился. — Не поможете донести?

— Силы не рассчитали?

— Тяжелая. Все мои вещи… От молодого человека переезжаю домой.

— Не сошлись характерами?

— Да такой козел оказался.

Я взял сумку. Она оказалась не такой и тяжелой. Поднял ее.

И ударил девушку ногой по голени — сильно, чтобы отрубить наверняка… 

Отношения человека и времени — вещь малоизученная и сакральная. Человеку дано играть со временем. Он может его растягивать, а может и упаковывать часы в секунды. Он может убивать его, а может наслаждаться каждым мигом. Ученые утверждают, что дело в каких-то нейрохимических реакциях. Это чушь! Просто наш чистый разум может выкручивать время по своему разумению. Если, конечно, умеет это делать.

Я умел.

В секунды опасности мгновения начинали растягиваться. И сознание работало четко — как компьютер. Если бы не это, меня давно не было бы на свете. Меня пристрелили бы душманы в Таджикистане. Или наши продавшиеся коллеги. Или террористы в Москве и на Кавказе.

А я жив до сих пор.

Потому что время — мой союзник. И опасность превращает меня в боевую машину времени.

Девушка вскрикнула и осела на асфальт, схватившись за ногу. А потом взвыла дико, как раненый зверь.

Сиреной тебе работать. Перепонки Одиссею и его спутникам плющить.

Рядом с ней лежал электрошокер. Им она хотела угостить меня, когда я собрался нести ее сумку.

Шокер — отличная полицейская штучка. Отрубает гарантированно мужиков в сто пятьдесят кило весом. И никаких рукопашных боев, заламывания рук. С прибором легко справится и ребенок. Или девушка.

Не по-джентльменски отключив даму и выведя ее из игры, я огляделся, разом срисовывая картинку.

Бесполезные бомжи вдруг необычно целеустремленно рванули вперед. Один выдернул руку из-за пазухи. Что у него там? Что-то огнестрельное.

С другой стороны двора начал движение темно-зеленый «Джип Гранд Чероки» с затемненными стеклами.

Черт, это же засада!

Я бросился сломя голову вперед, через двор, закинув свою сумку за спину — ее нельзя потерять, в ней тетрадь.

На ходу я выдернул из-под мышки пистолет. Вот ты и пригодился, родной мой «макарыч». Выручай!

На бегу обернулся и выстрелил.

В ответ прозвучала длинная очередь. Я пригнулся, непроизвольно втягивая голову в плечи, и рванул с удвоенным усилием зигзагами.

По звуку, кажется, «Скорпион» работает — малогабаритная чешская полицейская игрушка.

На хате здесь живу я недолго, но имею привычку дотошно изучать все ходы и проходы. Ну что, начинаем очередной забег от смерти.

Виляю в сторону. Пули барабанят по трансформаторной будке, за которой я скрываюсь.

Я забираю вправо. Вот он, дощатый забор, впритык подошедший к моему двору. Перемахиваю с ходу через него.

Снова грохот выстрелов. Пули вспарывают доски. В шею мне впивается щепка.