Влюблен в шлюху! Что это — знак душевной нищеты или извращение? Встретить подобное возвышенное чувство, воспетое всеми элегическими поэтами, в мире циничного спокойствия и бесчувственности — это, без сомнения, ошибка, свидетельствующая об умственной отсталости. И тем не менее самые гениальные и самые грубые люди часто поддавались этому чувству. Разве не поговаривали, что Наполеон тщетно разыскивал маленькую проститутку, которую он повстречал одним зимним вечером неподалеку от Пале-Рояля, когда ему едва исполнилось восемнадцать. «Ни тебе, ни мне, — рассказывал Марсель Швоб в «Книге Монели», — неизвестно имя той малышки, которую Бонапарт ноябрьской ночью привел в свою комнату в отеле де Шербур. Она была из Нанта, что в Бретани. Она была хрупкой и усталой, и ее только что покинул ее любовник. Она была доброй и простодушной, а ее голос был очень нежным…»

«Будучи еще очень юным, я очень много времени проводил в борделе, — признается нам Филипп Соллерс. — Не в публичных домах, конечно, так как к тому времени их уже не существовало, а в отелях, маленьких отелях Монпарнаса и перекрестка Вавен, под бронзовым взглядом Бальзака, когда шлюхи, яркие, пышные, лениво-неподвижные, находились еще там — с полудня до ночи (…). Ничто в то время не могло заменить для меня чувства, с которым я поднимался в комнату, лихорадочных мечтаний в поисках [девушки], выхода на сцену сцен».

«В Лондоне всегда есть ночные персонажи, которые первыми возникают в воображении образованного путешественника. Сколько раз, поселясь в квартале Стрэнд, в этом тесном и густонаселенном месте, где толпы прохожих вспениваются, словно лимонад, я предавался сну наяву, когда литературные и поэтические фантомы воплощаются в живых людях», — пишет Леон Доде.

Такие фантазмы вполне могли приобретать, помимо прочего, образы женщин, подобных шлюхам на полотнах Пикассо. Мимо клиентов со скрещенными за спиной руками проходят, обнажаясь, женские тела. Женщины с сосками, похожими на штопоры в ларце вьющихся волос, кому-то подносят свой анус и свой половой орган, предупредительно открывают их пальцами с накрашенными ногтями. Победоносные тела, восхитительные в своем бесстыдстве и захваченные вихрем вакханалии, видение которой Пикассо навязывает старому бесстрастному художнику, почти так же как подросток навязывает своим родителям зрелище совершаемых им глупостей и музыку своих грубых слов, чтобы доказать, что он уже стал взрослым.

И по-прежнему с бесконечным изяществом из-под затравки кислотой или резца художника выходят эти любимые женские места. Их с любовью портретировал старик, безумно влюбленный в живопись, таким образом иллюстрируя спустя сорок лет после ее опубликования замечательную прозу Луи Арагона: «О трещина, влажная и нежная трещина, дорогая головокружительная бездна (…). Как прекрасна кожа за вьющимися волосами: под этим украшением, рассеченным любовным топором, сладострастно возникает чистая, покрытая пеной, молочная кожа (…). И сейчас — привет тебе, розовый дворец, палевый ларец, альков, почти разрушенный огромной радостью любви, вульва в своем жару в момент появления. Под фирменным атласом зари — цвет лета. Если только закрыть глаза».

…Проститутка прихорашивается перед зеркалом. С помощью косметических процедур приводит в порядок лицо. Занимается макияжем — пудрит носик, накладывает тени… Делает маникюр и педикюр. Подбирает одежду — создает образ на сегодняшний вечер. Монашенки или гимназистки, или какой-либо иной. Продумывает украшения… Все для того, чтобы вскоре все одежды, кроме покровов с души, были сняты. Как мало, в общем-то, изменилось в этом ритуале со времени Таис Афинской!

О, когда-нибудь ученые непременно создадут полную историю проституции и рассмотрят ее влияние на государства и мир в целом. Вспомним Аспазию — выдающуюся женщину-философа и государственного деятеля. Или ту же Екатерину Первую — от прислуги и содержанки поднялась она до высот управления Российским государством.

Все усилия продажной женщины у зеркала — ради одного. Вызывать желание.

«Тщательно продуманное ради привлечения взоров убранство головы: в духе нормандской пастушки, в испанском стиле, кудряшки, как у пуделя, или гладкая прическа на пробор; белые чулки, туго облегающие икры, и уменье, как будто нечаянно, но всегда кстати, выставить ногу напоказ — вся эта постыдная поэзия ныне утрачена. Вольность вопросов и ответов, весь этот обнаженный цинизм в полном соответствии с местом, не встречается более ни на маскараде, ни на балах, столь прославленных в наше время. В этом было что-то страшное и разгульное. Блистающая белизна груди и плеч сверкала на темном фоне мужской толпы и создавала великолепное противопоставление. Гул голосов и шум шагов сливались в сплошной рокот, доносившийся до самой глубины сада, подобно непрерывной басовой ноте, расцвеченной взрывами женского смеха и заглушаемой изредка выкриками ссоры. Люди приличные, люди самые выдающиеся соприкасались здесь с людьми преступного вида. Это чудовищное сборище таило в себе нечто возбуждающее, и самые бесчувственные испытывали возбуждение». Так описывает Бальзак в «Утраченных иллюзиях» Деревянные галереи — одно из парижских злачных мест.

Далеко не все лоретки могли похвастаться богатством и шикарным образом жизни. Пробиться «наверх», как, например, одной древнегреческой куртизанке, клиентами которой были 14 государственных мужей, — суждено было немногим. Существенно различалась и обстановка публичных домов — от третьесортных до близких по обстановке и убранству к светским «салонам».

«Некоторые дома с салонами по своей кричащей роскоши, по своей волшебной мебели превосходят то, что туристы могут увидеть среди дворцов, построенных султанами из расточительности на берегах Босфора, — можно прочитать во французских рекламах конца XIX века, — повсюду толстые ковры, дорогие ткани, обилие зеркал, гобелены, люстры, бронза, картины, живые экзотические цветы и растения; потолки, украшенные изображениями или скрытые дорогими тканями; сверхкомфортная мебель, низкие и широкие обитые кресла, длинные оттоманки (…). Трехсторонние кровати с колоннами и драпировкой, не покрытые ни простынями, ни покрывалами, восхитительный туалет, имеющий и хвастливо выставляющий напоказ все необходимое для самого интимного туалета из сверкающего металла, всевозможные флаконы с разнообразными духами, безупречное белье, шезлонги, диваны и другие виды чувственной мебели, камин со статуэтками и большими газовыми лампами, многочисленные зеркала и всегда над кроватью зеркало размером с матрас. Но все это пустяки. Содержательница умеет еще сильнее распалить любовное воображение, заменяя европейскую роскошь роскошью восточной, так подходящей к сексуальным развлечениям».

Женщина… Кто устоит перед ней? Видимо, для того ее и создала природа, чтобы устоять-то никак не получалось! Мужчин всегда привлекала в женщине загадка.

Жрица продажной любви — готовится к встрече с «гостем». Но и он, со своей стороны, точно так же настраивается на свидание с той, кто подарит мужчине незабываемое наслаждение, как М. Прусту:

«…И что может обладать какой-то ценностью, ради которого можно бросить работу, чтобы повидать своего друга и плакать с ним (еще одно смутное состояние) по поводу известия о пожаре в Лувре. Я же (на своем опыте), вернувшись в Бальбек, нашел удовольствие в играх с молодыми девушками и обнаружил, что это удовольствие гораздо менее пагубно для духовной жизни, хотя бы потому, что оно совершенно ей чуждо.