Некоторые и сгнивали. Заблудиться-то проще простого…

Но тут на глаза попалась сломанная решетка, и я с облегчением перевел дух. Начал подниматься по лестнице и быстро отступил к стене, заслышав чьи-то шаги. Пустое – вот уже мелькнул оранжевый отблеск, и, прежде чем удалось отыскать хоть какое-то укрытие, меня высветил яркий фонарь.

– Хмурый! – выдохнул я, разглядев поднявшего его над головой человека.

– Что случилось?! – охнул головорез.

– Надо убираться отсюда, – заковылял я к нему. – Нас накрыли. Идем!

– Но как?

– Зашли через катакомбы.

– Гадство! – выругался Хмурый и без неуместных сейчас расспросов поспешил вслед за мной.

Еще бы не поспешил! Пусть Акулья пасть тот еще гадюшник, но, если стражникам хватит ума блокировать ближайшие спуски в канализацию, наверх придется выбираться совсем уж окольными путями.

– Ты как здесь очутился? – обернулся я к головорезу.

– На пути из дворца местные перехватили, сказали, что дом обложили, – сообщил Хмурый. – Ждал-ждал вас на условном месте, не дождался и решил проверить.

– А местные не сказали, кто нас прижал? – спросил я тогда. – У штурмовиков какие-то банты фиолетовые на руках повязаны были. А кто такие – непонятно.

– Не фиолетовые, – поправил меня головорез, – пурпурные.

Пурпурные!

Щелк! И будто мозаика сложилась.

Драгарнские чернокнижники и Марк Бонифаций Тарнье, армейская разведка нашего закатного соседа и продажные стильгские вельможи, шпионаж и торговля дурманом с острова Дивный. А еще похищение проклятых клинков и таинственная ложа, в которую был вхож Карл Готье.

Рассыпанные фрагменты сложились воедино, и в голове всплыло имя герцога Арно, внучатого племянника его величества, бывшего предводителя канувшего в лету «Червонного клуба», создателя Пурпурной палаты.

Неужели именно герцог Арно заинтересован в появлении на свет Осквернителя? Но зачем ему это? Или его просто использует некий закулисный кукловод?

– Себастьян, стой! – придержал меня Хмурый, первым высунулся из лаза и огляделся. – Идем! – протянул он руку, помогая выбраться наружу.

Мы пересекли глухой замусоренный дворик, вышли в темный переулок, и головорез распахнул дверцу загнанной в подворотню кареты.

– Быстрее, Себастьян! – вновь поторопил головорез.

Я заскочил внутрь и с удивлением уставился на дожидавшегося там меня человека.

– Ты что здесь делаешь?!

– Фи, ну и воняет от тебя, рыжий, – скривился Джек Пратт и демонстративно зажал двумя пальчиками нос.

– Едем отсюда! – скомандовал Хмурый кучеру, и тут же меж домов прокатился короткий отзвук служебного свистка.

Головорез захлопнул дверцу и уселся рядом со мной; я стянул промокшие сапоги и принялся избавляться от грязной одежды.

– Что ты здесь делаешь? – вновь спросил у Джека и достал из дорожного ящика бутылку, на дне которой плескались остатки полынной настойки. Пить не стал, отдал ее приятелю и попросил: – Обработай порез.

– Да у тебя все затянулось уже, – ответил Пратт, но просьбу тем не менее выполнил, и спину обожгло огнем. – А здесь я, друг мой, рискую собственной задницей. И заметь – рискую только лишь из-за хорошего отношения к тебе.

– Ухо принес?

– Как я мог тебе отказать?

– Да кто тебя знает?

Я открыл ящик с запасной одеждой, натянул штаны и рубаху свободного покроя, а вместо сапог, в которых так и хлюпала вода, прочные солдатские ботинки с подбитыми железом мысками. Прополоскал настойкой рот, сплюнул в приоткрытую дверцу и спросил:

– Что происходит, Джек?

– Ты в заднице, Себастьян.

– А помимо этого?

– Ты в заднице, друг мой, – вздохнул Пратт и очень четко добавил: – В зад-ни-це! И это все, что должно тебя волновать.

– Поясни.

Джек откинулся на спинку и невесело усмехнулся:

– Ты теперь у нас государственный преступник, враг Короны. Задумал со свету его величество сжить. Верхушку столичной Стражи в полном составе отправили в отставку, остальным негласно объявили, что в случае твоей поимки старые грешки никому припоминать не будут. Так что половина стражников ищет тебя, чтобы выслужиться, а половина, чтобы прирезать по-тихому, пока не начал говорить. – И Пратт постучал ладонью по сиденью: – Эта карета, кстати, проходит по всем ориентировкам.