– Так...
– медленно сказал он.
– Оригинально.
– Хотя мне показалось, что создавшаяся ситуация похожа скорее на идиотскую, чем на оригинальную.

– Да, вот, во-первых, возьми...
– Он протянул мне астры.
– А во-вторых, это ужасно! Где же я теперь найду ее?

– Кого?

– Ну, ту, которую я видел в театре.

Он посмотрел на мня расстроенным взглядом, сочувствуя, наверное, и себе и мне.

– Слушай, а тебе в самом деле лет пятнадцать?
– сказал он.

– Не лет пятнадцать, а пятнадцать лет. Даже шестнадцать, - поправила я его.

– Ничего, что я на "ты"?

– Ничего, - сказала я.
– Со мной по-другому не получается. Я карманная.

– А?

– Маленького роста...
– сказал я.

– Подрастешь еще...

Подбодрил. Ненавижу!

– Ни в коем случае!
– оборвала я.
– Женщина должна быть статуэткой, а не Эйфелевой башней.

Лгала бесстыдно. Благоговею в душе перед крупными женщинами. Но что поделаешь - при моих доспехах нужно уметь обороняться...

Он весело хмыкнул, потер переносицу и внимательно взглянул из-под бровей.

– Знаешь что, если такое дело, пойдем посидим в парке, что ли?.. Съедим по порции эскимо! Говорят, оно здорово помогает при расстройстве нервной системы. Эскимо любишь?

– Люблю. Все люблю!
– сказала я.

– А есть на свете такое, что ты не любишь?

– Есть. Дворники, - сказала я.

Эскимо в парке не оказалось, и вообще там ни черта не оказалось, кроме пустых скамеек. А мороженое продавали только в кафе.

– Зайдем?
– спросил он.

– Ну конечно!
– удивилась я.

Было бы просто глупо, если бы я упустил такой случай. Не так уж часто приглашает меня в кафе потрясающе красивый мужчина. И еще я пожалела, что сейчас не вечер и не зима. В первом случае кафе было бы набито людьми и играла бы музыка, а во втором случае он наверняка помог бы мне снять пальто. Должно быть, это чертовски приятно, когда снимать пальто вас помогает такое красивый парень.

– Что же все-таки делать?
– задумчиво проговорил он, когда мы уже сидели на столиком.
– Где ее искать?

– По-моему, ее и искать не стоит, - небрежно сказал я.

Мы сидели на летней площадке под тентами. Скверик просвечивался отсюда насквозь, так что видны были фонарь у входа и афиша на фонаре.

– Вы увидели девушку, которая вам понравилась. Девушка красивая. Ну и что? Вон их сколько на улице! Я тоже буду красивая, когда вырасту, подумаешь! Но если уж вас так хочется найти именно то, объявите экспедицию, снарядите корабль, наберите команду, а меня возьмите юнгой.

Он расхохотался.

– Ты просто прелесть, малыш!
– сказал он.
– Но прелестней всего то, что ты и в самом деле явилась в красном комбинезоне и желтом картузе. За свои двадцать три года... ну, двадцать да... я впервые встретился с таким экземпляром, как ты!

Я облизнула ложку и, прищурив один глаз, закрыла ею слепое осеннее солнце.

– Это что, мой возраст или как я выгляжу позволяет вам говорить со мной такой снисходительным тоном? Почему вы уверена, что я не дам вам по носу? с любопытством спросила я.

– Ну не сердись, - сказал он и улыбнулся.
– С тобой забавно разговаривать. Выходи за меня замуж, а?

– Еще не хватало, чтобы мой муж был старше меня на семь лет. Чтобы он умер на семь лет раньше меня. Еще этого не хватало.
– Тут он просто тюкнулся в розетку от смеха.
– И вообще, самая приятная вещь - остаться старой девой и варить из айвы варенье. Тысячи банок варенья. Потом дождаться, пока оно засахариться, и раздаривать его родственникам.
– Я серьезно смотрела на него. Это уже наступил тот момент в разговоре, когда я начинаю острить без улыбки.

– А мама не возражает против этой установки?
– подмигнув, спросил он.

– Мама в принципе не возвращает, - сказала я.
– Мама погибла пять лет назад в авиационной катастрофе.

У него изменилось лицо.

– Прости, - сказал он, - прости ради бога.

– Ничего, бывает...
– спокойно ответила я.
– Еще мороженого!

Мне не хотелось мороженого. Просто приятно было смотреть, как этот высокий, красивый парень послушно поднялся и направился к стойке. На секунду могло показаться, что пошел он не потому, что хорошо воспитан, а потому, что это я, я потребовала еще порцию мороженого!