Располагая этим материалом, Я.М. Юровский не мог не знать о том, что в числе прочих вещественных доказательств (обнаруженных и изъятых членом Екатеринбургского Окружного Суда И.А. Сергеевым в комнате, где было совершено убийство Царской Семьи) была одна-единственная пуля, идентифицируемая специалистами как пуля кал. 11,43 мм к пистолету системы Кольта. Поэтому автор вправе предположить, что данное обстоятельство могло быть использовано Я.М. Юровским, не без некоторой выгоды для себя.

А если наши рассуждения верны, то в этом случае серьезный «прокол» Я.М. Юровского состоял в том, что он указал слишком большое количество выстрелов, произведенных из его Кольта по несчастным жертвам. Ибо в таком случае количество обнаруженных в комнате пуль данного калибра, равно как и их следов, без сомнения превысило бы ее единственный экземпляр, которым располагало следствие в 1918 г.

В то же время М.А. Медведев (Кудрин) никогда не отрицал того факта, что сделал из своего аналогичного оружия всего один выстрел, достреливая одну из жертв – Великую Княжну Татьяну Николаевну. (По мнению автора, именно эта пуля была изъята следствием в 1918 году!)

Однако не следует забывать о том, что кроме М.А. Медведева (Кудрина) у Я.М. Юровского был куда более «серьезный конкурент» – П.З. Ермаков. Оставшись проживать на Урале, он также стал претендовать на роль главного организатора и исполнителя расстрела Романовых, и не менее главного уничтожителя (сжигателя) трупов.

И если М.А. Медведев (Кудрин), в силу целого ряда причин, предпочитал особо не распространяться о своем участии в этом деле [92] , то П.З. Ермаков, наоборот, кричал об этом чуть ли не на каждом углу. И, как мы уже знаем, последовав его примеру, также сдает свое оружие в Уральский Областной «Музей Революции».

Желая закрепить свою «историческую миссию», так сказать, окончательно и бесповоротно, Я.М. Юровский обращается к Ф.И. Голощекину (в то время члену ЦК ВКП /б/) с предложением об издании сборника воспоминаний участников расстрела Царской Семьи, выпуск которого планировался им к 10-летию этого события.

Вспоминает М.М. Медведев:

«В том же 1927 г. Юровский подал в ЦК ВКП(б) идею создать к 10-летию расстрела Романовых сборник документов и воспоминаний участников расстрела. (Он предполагал включить в этот сборник воспоминания нужных ему участников, то есть Г.П. Никулина, А.А. Стрекотина и др., то есть всех тех, кто смог бы подтвердить его «историческую миссию» – тот самый выстрел в царя. – Авт. ) Но через члена Коллегии ОГПУ – Ф. Голощекина [93] был передан устный приказ Сталина: «Ничего не печатать и, вообще, помалкивать!» [94] .

И в этом не было особого секрета, так как к тому времени И.В. Сталин уже начал открытую борьбу со своими политическими противниками – троцкистами. А в этом случае хотели бы авторы таковых или же нет, но обойтись без упоминаний видящего себя главным обвинителем на планируемом суде над Николаем II Л.Д. Троцкого, а также без одного из главных организаторов убийства Царской Семьи А.Г. Белобородова было просто невозможно. Равно как невозможно было бы не упомянуть и таких фигурантов этого дела, как Г.И. Сафаров, Б.В. Дидковский, С.В. Мрачковский, В.М. Горин, а также многих прочих лиц из числа «раскаявшихся» и «затаившихся» троцкистов. А отсюда и запрет вождя на публикацию таковых.

Так что после приведенных выше слов М.М. Медведева, думаю, излишне напоминать читателю еще раз о том, чем могло бы закончиться в то время дальнейшее ослушание воле вождя со стороны любого из перечисленных лиц. Посему написанные к тому времени В.Н. Нетребиным, А.А. Стрекотиным и Г.И. Сухоруковым воспоминания на эту тему было предложено сдать в Уральский Истпарт, где таковые и находились на особом хранении вплоть до недавнего времени. 

Надо сказать, что в роль «главного цареубийцы» П.З. Ермаков с годами вошел настолько, что даже люди из его ближайшего окружения свято уверовали в этот «факт».

Так, один из его сотоварищей – А.И. Медведев, состоящий в 1918 г. бойцом Особого (карательного) Красногвардейского отряда ВИЗ, подчинявшегося непосредственно П.З. Ермакову, впоследствии писал:

«Учитывая сложившуюся обстановку, Уральский областной Совет постановил: во избежание кровавых авантюр, на которые могут пойти монархисты, используя фамилию Романовых как знамя контрреволюции, и в наказание за все преступления против народа – расстрелять бывшего царя Николая II и членов его семьи.

И на рассвете 18 июля 1918 г. не в императорскую усыпальницу Петропавловского собора, а в заброшенную шахту «Ганиной ямы», за урочище Поросенков лог, под конвоем группы конников из отряда П.З. Ермакова были свезены бренные останки династии Романовых» [95] .

На самом же деле врали оба. Так как лично сам П.З. Ермаков был назначен Президиумом Исполкома Уральского Облсовета ответственным за тайное захоронение трупов Царской Семьи и Ее верных слуг. И это важное дело он, кстати сказать, полностью провалил! (Равно как и провалил его чекист М.А. Медведев («Кудрин»), который должен был контролировать последнего!) А его люди принимали участие лишь в первичном «захоронении» останков, так сказать, на его начальном этапе, когда тела Венценосных Мучеников сбросили в шахту № 7, расположенную в урочище «Четыре Брата» [96] .