Они стояли на самой тропе, возле младшего из двух «смотрельных камней». Вот он и увидел, молчаливый страж вечности, как маленькая девочка, приходившая когда-то поздороваться с ним, выросла и готова навсегда проститься с родным берегом, чтобы следовать дорогой своей судьбы.

Младший камень обозначает место, от которого нужно смотреть. А возле старшего камня, дающего ответ, уже качался на мягких утренних волнах «Тюлень». На Фьялльской отмели суетились люди, с землянки сняли крышу, двое товарищей несли на корабль последнего из хирдманов, который еще недостаточно оправился от болезни, чтобы встать на ноги.

– Возвращайся скорее! – взмолилась Ингвильда, стараясь выбросить из головы свои предчувствия и поверить, что судьба в их собственных руках. Сейчас Хродмар был ей ближе всех на свете, она доверяла ему больше, чем даже отцу или брату, и расстаться с ним ей было тяжело, как с частью себя самой. – Скорее приезжай за мной! Я буду тебя ждать! Ждать каждый день, ты понимаешь?

– Я вернусь так быстро, как только смогу! – уверял ее Хродмар, стараясь не подать вида, что нехорошее предчувствие сжимает ему сердце.

Ему захотелось просто взять ее на руки и отнести на «Тюленя». И все, через восемь дней они дома, в усадьбе Бьёрндален, и не надо будет гадать, сдержит ли слово Фрейвид Огниво. Но Хродмар подавил в себе этот порыв: похищение позорит невесту, и брак без согласия родных, приданого и свадебных даров лишает будущих детей их наследственных прав. Не для того же он выбрал себе в жены такую прекрасную и знатную девушку, чтобы их будущих детей считали незаконными!

Солнце встало уже немного в стороне от старшего камня – Середина Лета осталась позади. Возле «Тюленя» зазвучали голоса – звали Хродмара.

– Иди, иди! – Ингвильда старалась оттолкнуть его, через силу отстраняя лицо от поцелуев, и силы ее были на исходе. Долго прощаться – дольше мучаться, и она почти жалела, что вообще пришла сюда сегодня. – Иди же!

Она вырвалась из объятий Хродмара, отступила на несколько шагов, взмахнула руками.

– Иди! – отчаянно крикнула она, понимая, о чем он думает, и чувствуя, что еще несколько мгновений – и она сама пойдет с ним к кораблю. Но под молчаливо-бесстрастным взглядом стоячего камня она не могла решиться на такое нарушение долга перед родом. – Иди!

Хродмар подчинился. Повернувшись, он быстрым шагом пошел по тропинке к кораблю. Ингвильда смотрела ему в спину, прижав руки к лицу, и из глаз ей на пальцы неудержимо бежали горячие слезы. Теперь она знала, что чувствуют, когда говорят, что «разрывается сердце». Оно разрывается пополам, когда от тебя уходит тот, в ком твоя истинная жизнь. Она уже не помнила, как жила полтора месяца назад, пока еще не знала Хродмара. Это осталось в другой жизни, а прежней Ингвильды больше не было, была новая, неотделимая от него.

Он уходил, и по его быстрым уверенным движениям никто не заподозрил бы, что не так давно он был тяжело болен, обезображенного лица не было видно. Длинные светлые волосы мягко поблескивали под первыми лучами солнца, и в глазах Ингвильды Хродмар был красив, как сам Бальдр. Ее душа уходила с ним, а оставалась только пустая оболочка, для которой само существование будет томительной пустотой, пока он не вернется и не принесет ей ее саму. Наверное, о такой любви и говорят древние сказания, которые маленьким внучкам когда-то рассказывала Сигнехильда Мудрая. Сигурда Убийцу Дракона обманом заставили жениться на Гудрун, но как она любила его! Она не хотела жить, когда он умер.

вспоминала Ингвильда плач Гудрун, и ей хотелось не умереть, но заснуть на все время долгой разлуки и проснуться только тогда, когда Хродмар вернется и склонится над ней, чтобы он был первым, кого увидят ее глаза. И никакие волшебные силы не помогут ей перенести тяжесть этой разлуки.

И едва Ингвильда подумала об этом, как словно морская волна с силой толкнула ее в грудь. Уже знакомое пугающее ощущение провала в пустоту охватило ее, перед глазами вспыхнули, расцвели, понеслись шумным потоком вереницы неясных картин: она слышала тяжелую поступь великана и дрожь земли под ногами, в бурном море плясали на волнах десятки кораблей и толпы духов-двойников носились над темной водой, незнакомые голоса в чужой гриднице кричали славу кому-то, мечи бились о щиты в Долине Тинга, но кого они одобряли, кого проклинали?