– Иезуитки? – Пауль покачал головой. – Тогда мы могли бы попрощаться с обетом целомудрия.

Клаудия закашлялась и, похоже, немного смутилась.

– Я, разумеется, имела в виду, что они живут отдельно.

– И этого тоже нет. Игнатий Лойола был категорически против женского отделения нашего ордена. Он просуществовал в течение очень короткого времени, не дольше года. Потом Игнатий добился от Папы декрета, который отказывал В существовании женскому ордену иезуитов на все времена. Но были и до сих пор существуют другие женские ордена, похожие на Общество Иисуса.

Покойная была приблизительно одного возраста с Паулем и Клаудией, лет тридцати пяти – сорока, но точно не старше сорока пяти. Она, наверное, была настоящей красавицей, пока смерть не превратила ее лицо в застывшую маску. Спутанные пряди каштановых волос обрамляли овальное лицо. Все это Пауль заметил как бы между делом, так как все его внимание привлек след от ожога на лбу.

– Число дьявола, как у Сорелли и Анфузо, – прошептал он, как будто опасаясь, что слишком громко произнесенное замечание действительно могло вызвать дьявола.

– Да, это число искусителя, число зверя! – прокричал глухой голос у него за спиной. – Если Зло уже так близко подобралось к Ватикану, мы должны покаяться. Ведь это значит, что грядет Страшный суд!

Пауль обернулся на голос и только теперь заметил мужчину в рабочей одежде городской санитарной службы. Он сидел в патрульной машине, дверца которой была открыта, и смотрел на труп странно неподвижным взглядом. Мужчина был широкоплечим и производил впечатление очень крепкого человека. Наверное, это был почтенный глава семейства, успевший многое пережить, и его было не так-то легко ошеломить. Однако теперь он вел себя так, будто потерял почву под ногами.

– Это синьор Риччи, – объяснила Клаудия. – Он нашел тело.

– Меня вел Господь, – ответил Риччи. – Я всего лишь инструмент в Его руках. – Он покачал головой, не сводя глаз с тела. – Так близко к Ватикану. Зло. Так близко. Остерегайтесь. Посыпьте голову пеплом – конец уже грядет!

Настал момент, когда она перестала кричать. Это не имело смысла. Никто не приходил, никто не отвечал ей, никто, кажется, вообще ее не слышал. Совсем пав духом, она опустилась на матрас и закрыла лицо руками. Слезы потекли по ее щекам, когда ее охватило отчаяние.

– Мама, – всхлипнула она. – Мама, где ты?

Внезапно она услышала голоса, а затем и шаги. Ее сердце громко застучало. На мгновение она позволила себе поверить, что ее мать приехала, чтобы забрать ее домой. Но этой веры хватило только на краткий миг, после чего вернулся страх.

Она встала и прижалась спиной к стене. Стена была холодной, но больше прислониться было не к чему. Услышав, как в замке повернулся ключ, она задержала дыхание и с трудом подавила желание закрыть глаза. Когда она была маленькой и проказничала, то часто пряталась в кровати и натягивала на голову одеяло, чтобы родители не нашли ее, но это никогда не срабатывало.

Дверь открылась, и в круг тусклого света вошли двое. Это были рыжеволосая женщина и бородатый мужчина, которые выдавали себя за полицейских. Когда это было? Несколько часов назад? Вчера? Или прошло уже несколько дней? Женщина нацепила улыбку, которая совершенно не подходила к ее строгой прическе и учительским очкам.

– Как твои дела, Катерина? Это, конечно, не номер люкс, но надеюсь, ты хорошо выспалась?

– Я… я хочу к маме, – ответила Катерина; ее голос дрожал от страха и волнения.

Незнакомка оставалась приветливой.

– Ты увидишь маму, уже скоро.

– Когда?

– Очень скоро, если будешь вести себя хорошо и не станешь сердить нас.

– Кто вы?

– Называй меня просто синьора Джиральди.

– Вы не полицейские! – Это было скорее заявлением, чем вопросом.

– Маленькая вынужденная ложь.

– А авария, в которую попала моя мама? Это тоже ложь?

Женщина кивнула.

– В конце концов, нужно же было как-то заставить тебя сесть к нам в машину.

– Так, значит, моя мама дома и с ней ничего не случилось?

Мужчина сделал шаг вперед и окинул Катерину гораздо менее приветливым взглядом.

– Твоя мать тоже у нас в гостях. И то, как скоро вы снова увидитесь, зависит исключительно от того, будете ли вы с нами сотрудничать.

Катерина испугалась, но в то же время испытала облегчение. Испугалась – так как поняла, что ее мать, очевидно, тоже похитили, а облегчение испытала потому, что, значит, ее держат совсем рядом с Антонией. Однако это также означало, что никакой помощи в ближайшее время ожидать не приходится.