Переносить прах пришлось, так как власть решила превратить Данилов монастырь в... приёмник для несовершеннолетних правонарушителей.

Лидин, как это следует из им же написанного, внимательно наблюдал за происходившим, все фиксировал, а до того, как стемнело, даже фотографировал. И все подробно изложил в составленном отчете.

Читаю его с интересом и вдруг... глазам своим не верю: «...Работа по вскрытию склепа затянулась, и начинались уже сумерки, когда могила была, наконец, вскрыта... весь остов скелета был заключен в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета... Я позволил себе взять кусок сюртука Гоголя, который впоследствии искусный переплетчик вделал в футляр первого издания «Мертвых душ»; книга в футляре с этой реликвией находится в моей библиотеке».

Вот так, без всякого стеснения, даже с гордостью и нескрываемым хвастовством, сообщил Лидин о содеянном им, которое иначе как святотатством не назовешь.

И надо же такому случиться, чтобы почти через полвека прах Лидина оказался в двух шагах от могилы... Гоголя.

(2-12-19)

Гоголь Николай Васильевич(1809-1852) был похоронен в Свято-Даниловом монастыре. На его могиле лежала массивная плита, в голове которой на камне с надписью «Ей, гряди, Господи Иисусе» стоял крест. Ограждала все это орнаментальная решетка работы скульптора Н.А.Андреева.

В семье скульптора хранился прижизненный рисунок писателя работы художника Э.А. Дмитриева-Мамонова, знакомого Гоголя (и дальнего родственника жены Андреева). С этого рисунка Андреев и сделал барельефный портрет Гоголя, поместив его в торец решетки.

Камень под крест, как гласит расхожая легенда, привез из Крыма поэт, философ К.С.Аксаков, а тексты из Священного Писания, выгравированные на гранях плиты-саркофага, подбирал известный литературовед С.П. Шевырев при участии Хомякова.

В 1931 году, вскоре после того, как власть приняла постановление закрыть Свято-Данилов монастырь и организовать там более приличествующее для него учреждение — приёмник-распределитель НКВД, прах Гоголя, а с ним и надгробную плиту, камень и решетку перенесли на Новодевичье. Крест сразу выбросили.

А спустя 20 лет, к 100-летию со дня смерти Гоголя, позорную реконструкцию его надгробия завершили: убрали камень (о его судьбе — в новелле «Укрой меня своей чугунной шинелью») и поставили памятник, сделанный скульптором Н.В.Томским.

Теперь на могиле настоящее изобилие памяти — сразу два изображения Гоголя!

Логической концовкой этой акции стали слова «дарственной» надписи, выгравированной на постаменте: «...от Советского Правительства». Хорошо, что так, а не «от народа», ведь он-то не виноват в том, что сотворили.

И уж совсем бесстыжа стоящая там же дата: 9 сентября 1951 года.

Оказывается, увековечен день, когда Советское Правительство так щедро «одарило» писателя!

Напрашивается вопрос: а почему Андреев не сделал для могилы Гоголя памятник с его скульптурным изображением?

Что, это было не под силу мастеру? Но ведь смог же он к 100-летию со дня рождения писателя изваять его сидящим в кресле. Власть, правда, не пощадила и этот замечательный памятник, простоявший более 40 лет на Гоголевском бульваре, и тоже заменила его произведением Томского с такой же постыдной надписью, как на Новодевичьем. (Андреевский памятник после восьми лет лежания в запаснике Донского монастыря перекочевал па Суворовский бульвар, во двор дома, где умер Гоголь.)

На поставленный здесь вопрос ответ заранее приготовил... Гоголь:

«Завещаю не ставить надо мною никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина недостойном. Завещание мое немедленно по смерти моей должно быть напечатано во всех журналах и ведомостях, дабы по случаю неведения его никто не сделался бы передо мною невинно­виноватым и тем бы не нанес упрека на свою душу».

Винно-виноватыми сделались те, кто пренебрег волею Гоголя и тем самым фактически надругался над его памятью.

У нас стали возрождать церкви и храмы, возвращать городам и улицам старые названия, так не пора ли искупить грех перед великим писателем: восстановить могилу в ее завещанном виде... Меня как-то попросили показать Новодевичье одному известному английскому ученому. Он прилично понимал и говорил по-русски. Выслушав рассказ о памятнике Гоголю, он с серьезным видом спросил:— А не знаете ли вы, где в Москве стоит памятник... Советскому Правительству от Гоголя!?

(2-12-22)

Двадцатилетний поэт-философ, критик Веневитинов Дмитрий Владимирович(1805-1827), ставший к тому времени уже хорошо известным в литературных кругах, оставлял свою родную Москву и отправлялся в Петербург.

Официальная версия причины отъезда: на место своей новой службы в Министерстве иностранных дел. А в действительности, как говорят французы, «шерше ля фам» — «во всем ищите женщину».