— Не могу тебя простить, — в сердцах сказал Азиэль. — Я глубоко чту Иссахара за его поступок и слова. Прочь из этого проклятого капища, куда ты меня заманил, хитрец!

Прежде чем Метем успел возразить, голос прокричал:

— Закройте двери святилища, дабы никто не мог войти или выйти, и да свершится жертвоприношение!

— Послушайте, принц, — сказал финикиец, — вам придется остаться здесь до конца.

— Тогда знай, финикиец, что я не допущу, чтобы это несчастное дитя зарезали у меня на глазах, нет, я прорублюсь к нему вместе со своими телохранителями и спасу его!

— Спасти его вы не спасете, а себя неминуемо погубите, — ответил Метем. — Но смотрите, с вами хочет поговорить какая-то женщина. — И он показал на девушку в жреческом платье, со скрытым под покрывало лицом, которая, пользуясь общим переполохом, пробиралась к нему через толпу.

— Принц, — шепнула, подойдя, девушка в покрывале, — я Элисса. Ради спасения своей жизни ничего не говорите и не делайте, или вы будете растерзаны на месте: жрецы подслушали вас и вне себя от вашего кощунства.

— Прочь, нечестивица, — взорвался Азиэль. — Я не желаю иметь ничего общего с дикой обитательницей рощ, детоубийцей!

Она поникла под бременем его горьких слов, но все же спокойно сказала:

— Я рискую собой, чтобы спасти вашу жизнь, принц, но вам как будто доставляет удовольствие играть со смертью! Прежде чем вы падете жертвой толпы, знайте, что я ничего не ведала об этом гнусном жертвоприношении, что я с радостью пожертвовала бы собой, чтобы спасти этого младенца.

— Спаси его, тогда я тебе поверю, — ответил принц, отворачиваясь.

Элисса тихо отошла прочь, ибо увидела, что жрицы, ее товарки, выстраиваются опять в ряды и медлить нельзя. Но не прошла она и несколько шагов, как ее схватили за рукав, и голос Метема, который слышал ее разговор с принцем, шепнул ей на ухо:

— Дочь Сакона, что ты мне дашь, если я подскажу тебе, как спасти ребенка, а заодно и принца, чтобы он переменил свое мнение о тебе?

— Я дам тебе все свои драгоценности и золотые украшения, а их у меня немало, — поспешно ответила она.

— Тогда по рукам. Слушай: госпожа Баалтис скончалась несколько минут назад, но этого не знает еще никто, кроме меня и моего слуги; и пока храм заперт, сюда не сможет проникнуть эта новость. Притворись, будто твоими устами говорит сама богиня и вели отменить жертвоприношение, ибо та, ради кого оно должно было совершиться, скончалась. Ты поняла?

— Поняла, — ответила она, — и хотя подобный обман может навлечь на меня месть Баалтис, я все же воспользуюсь твоим советом. Не бойся, я заплачу щедро. — И, не снимая с головы покрывала, она вернулась на прежнее место; в общей давке никто даже не обратил внимания на то, что она отходила.

Когда ропот и гневные крики, наконец, затихли и непосвященных вытеснили из пределов священного круга, жрец закричал с помоста:

— Теперь, когда богохульник выдворен из храма, мы можем начать жертвоприношение.

— Да, начнем, — поддержала его толпа, и женщина со спящим младенцем вновь выступила вперед. Но, прежде чем жрец успел его взять, перед ним появилась Элисса с протянутыми руками и обращенными к небу глазами.

— Остановись, о жрец! — воскликнула она. — Богиня овеяла своим дыханием мое чело и передала мне свое святое послание.

— Подойди ближе, дочь моя, и сообщи всем нам это послание, — изумленно ответил жрец, который, разумеется, не верил, будто Элиссу и впрямь осенило божественное вдохновение, и если бы только смел, запретил ей говорить.

Элисса взошла на помост и, стоя со все еще распростертыми руками и запрокинутым лицом, произнесла громким и чистым голосом:

— Богиня отвергает предназначенное ей приношение, ибо она уже призвала к себе ту, ради которой оно должно было свершиться, — господа Баалтис покинула этот мир!

При этом известии присутствующие громко застонали — то был отчасти стон скорби по любимой всеми духовной наставнице, отчасти стон разочарования, вызванного предстоящей отменой жертвоприношения, ибо финикийцы любили эти устрашающие действа, которые, однако редко разыгрывались при дневном свете и таком скоплении людей.

— Ложь! — прокричал голос. — Совсем недавно госпожа Баалтис была жива!

— Откройте ворота и пошлите узнать, ложь это или нет, — спокойно сказала Элисса.