— Вы правы, Арчер. Я вспоминаю, когда он уходил, у него не было ножа. Я даже припоминаю, что видел этот злополучный нож после всего в тот же день.

— Где он был?

— В его комнате. В одном из ящиков письменного стола.

— И вы оставили его там?

— У меня не было причин поступать по-другому.

— Тогда любой человек, имеющий доступ в дом, мог забрать его?

— К несчастью, и Том тоже. Он мог пробраться сюда после того, как сбежал из школы.

— Но также не исключается и Дик Леандро. Ему не надо пробираться, он ведь входит и выходит в любое время.

— Да. Но что это доказывает?

— Пока ничего, но, если мы соединим это с тем, что, возможно, именно его видели вчера вечером у «Барселоны», то появится повод для некоторых размышлений. И все-таки, знаете, в этой версии что-то пропущено.

— Дик никак не может быть этим пропущенным звеном, — сказал он поспешно.

— Почему вы так заботливы по отношению к Дику?

— Я очень люблю его. А почему бы и нет? Он — очень приятный парень, в свое время я смог помочь ему. И он платит мне преданностью. Черт вас возьми, Арчер, — заговорил он искренне, — когда человек достигает определенного возраста, ему нужен кто-то, кому он мог бы передать свои знания или хотя бы часть их.

— И наверное, некоторые деньги?

— Практически да. Это будет зависеть от Эллен. Основные деньги у нее. Но я могу заверить вас, что для Дика это ничего не значит.

— Это кое-что значит для любого из нас, и я думаю, что это много значит для Дика.

— На чем основано ваше предположение?

— Он — приживал. Вы знаете, что это такое? Он живет за счет других людей. В данном случае за ваш счет. Скажите мне вот что. Дик знал об инциденте с револьвером в комнате Тома?

— Да. Он был в то воскресное утро со мной. Он отвозил меня сначала к судье, а потом обратно домой.

— Он в курсе очень многих событий, — отметил я.

— Это естественно. Он практически член нашей семьи. Дело в том, что я ждал его сегодня к вечеру. — Он посмотрел на часы. — Но сейчас уже слишком поздно, десятый час.

— Вы не можете вызвать его сюда?

— Не на ночь глядя. И потом, у меня вовсе нет желания брать себя в руки, чтобы появиться перед Диком.

Он робко посмотрел на меня. Тут-то мне и раскрылась его суть. В нем жили два человека: тщеславный, никогда не забывающий о своем лице-маске, и второй — тайный, скрывающийся под этой маской и никогда из-под нее не появляющийся.

Он водворил на место свою серебряную гриву и пригладил ее руками.

— Ночь — это все, что мы имеем, — сказал я. — Утром к вам может нагрянуть Бастиан, шериф и, возможно, уголовная полиция. И вам не удастся отделаться от них, просто заявив, что вы не покупали ножа. Вам придется давать объяснения.

— Вы действительно думаете, что нож взял Дик?

— На мой взгляд, у нас больше оснований подозревать его, чем Тома.

— Хорошо, я позвоню ему. — Он подошел к телефону.

— Только не говорите, что вы его ждете. Он может все бросить и убежать.

— Естественно, не скажу. — Он набрал номер и, когда на том конце провода сняли трубку, заговорил другим голосом, свежим и молодым. — Дик? Ты сказал Эллен, что к вечеру появишься. Удивительно, что я должен тебя ждать… Я знаю, что поздно. Я беспокоился, здоров ли ты… Что беспокоит? Очень жаль. Слушай, почему бы тебе не приехать прямо сейчас? Том вернулся домой! Разве это не прекрасно? Ты рад? Он хочет повидаться с тобой. И я, как обычно, буду рад видеть тебя. Нет, это не приказ… Прекрасно, я жду.

Он повесил трубку.

— Что с ним случилось? — спросил я.

— Он говорит, что плохо себя чувствует.

— Заболел?

— Нет, депрессия. Но он действительно обрадовался, что Том уже дома. Он скоро будет здесь.

— Хорошо. За это время я хотел бы поговорить с Томом.

Хиллман подошел и опять встал надо мной. В зеленом полусвете-полутьме я не мог как следует рассмотреть выражение его лица.

— До того, как вы поговорите с ним, я должен вам кое-что сказать.