Шрифт:
Тем временем Махмуд и капитан в сопровождении двух вооруженных сомалийцев обходили все грузовые палубы, Махмуд пересчитывал танки, пушки и ящики с боезапасом и арабской вязью записывал в свою тетрадь.
– Зачем ты считаешь? – удивлялся капитан. – Вот грузовые документы. 42 танка, 30 гаубиц, 8 установок «Шилка» и 740 ящиков с боеприпасами.
Махмуд хитро усмехнулся:
– У нас раньше ваши инженеры работали, завод строили. Они знаешь как говорили? Доверяй, но проверяй!
– Между прочим, – сказал капитан, – если бы пожар спустился сюда, мы бы взлетели на воздух, как щепки…
Забрав грузовые документы, Махмуд и двое пиратов спустились с «Антея» на свой фибергласовый катер, Махмуд что-то крикнул оттуда по-сомалийски Лысому Раису, и Лысый, стоя на крыле капитанского мостика, утвердительно кивнул.
Катер с Махмудом отчалил от «Антея» и направился к берегу.
В ходовой рубке фрегата «Сириус» капрал спецназовцев, глядя в бинокль на катер Махмуда, сказал командиру:
– В захвате было три катера по пять человек в каждом. Трое ушли. Осталось двенадцать. Нам их ликвидировать – как два пальца…
Сопровождая в бинокль катер с пиратами, командир спросил:
– Сколько времени вам нужно на эту ликвидацию?
– Пару минут, – ответил капрал.
– И сколько пленных они там убьют за эти две минуты?
А на «Антее» Лысый Раис, проводив взглядом удаляющийся катер Махмуда, повернулся к капитану и ткнул себя пальцем в грудь:
– Босс! Андерстэнд?
– Андерстэнд, блин… – устало произнес капитан.
– Вот из «блин»? – подозрительно спросил Лысый Раис.
– Блин из блин…
Лысый стремительно вскинул автомат и передернул затвор.
– Вот из «блин»?!
– Блин из фуд, еда, – ответил капитан и показал: – Ам-ам…
Лысый опустил автомат, рявкнул что-то юному Рауну по-сомалийский. Тот кивнул и убежал по внутреннему трапу. Ловко скатившись на камбуз, он застал там своих чернокожих собратьев, с аппетитом уплетающих – руками и прямо из кастрюли – макароны по-флотски, приготовленные Настей и Оксаной для экипажа «Антея».
Растолкав их, Раун выхватил кастрюлю с остатками макарон и побежал обратно.
Недовольные сомалийцы попытались остановить его, но он тоже рявкнул им что-то по-сомалийски, и они смирились.
А Раун с кастрюлей в руках взбежал по трапу на самый верх, в ходовую рубку и протянул эту кастрюлю Лысому. Но Лысый кастрюлю не взял, а заставил Рауна своей черной пригоршней зачерпнуть макароны и самому пробовать их. Впрочем, Раун стал жевать эти макароны с таким удовольствием на своем подвижном гуттаперчевом лице, что Лысый Раис тут же отнял у него кастрюлю, тоже пригоршней зачерпнул из нее макароны и жадно отправил в рот. А наевшись, протянул капитану и старпому кастрюлю с остатками.
Часть вторая
Противостояние
«Я был счастлив, счастлив совершенно, а много ли таковых минут в бедной жизни человеческой?»
А.С. Пушкин. «Капитанская дочка»15
Белоснежная 20-метровая парусная яхта Лэндстрома стремительно скользила по воде. Включив музыку из фильма «Мужчина и женщина», Лэндстром со сноровкой опытного яхтсмена лихо управлялся с парусами, двумя штурвалами и приборами. Высокий и загорелый, он на полном ходу пробегал босыми ногами по яхте с кормы на нос и обратно, сильными руками крутил рукоять лебедки, то стремительно подтягивая канаты парусов на кнехт, то отпуская их. А при резких кренах яхты тут же переходил от одного штурвала к другому.
И двадцатиметровая яхта с высоченными парусами, послушная его воле, то на полном ходу ложилась на борт так, что казалось – сейчас зачерпнет парусами воду, то выпрямлялась и летела по волне – аж дух захватывало!
Сидя на «банке», Ольга двумя руками держалась за леерное ограждение, встречный ветер играл ее волосами и скульптурно обжимал на ней легкую блузку, и Ольга знала, чувствовала, что она тоже красива, молода, соблазнительна.
Лэндстром жестом позвал ее к штурвалу.
– Come over! Держи штурвал, не бойся…
Ольга знала, что за этим последует. Сейчас, когда она станет к штурвалу, он приобнимет ее, прижмет к себе. И, черт возьми, почему бы ей не закрутить этого шведа? Уж тогда-то он точно спасет отца…
Ольга двумя руками взялась за штурвал и широко, по-морскому, как учил отец, расставила ноги.
– Oh, good! – сказал Лэндстром. – Теперь я вижу, что ты дочь капитана! Управляй лодкой, не бойся. Я сейчас вернусь.
И вместо того чтобы под предлогом совместного управления яхтой обнять Ольгу, Лэндстром вдруг нырнул вниз, в каюту, а Ольга осталась один на один с яхтой, ее парусами и свежим морским ветром.