На них уже стали оглядываться прохожие. Заметив это, Эрвин заметно понизил голос.

— Не хочу, — тоже потише сказала Мелия. — Меня это просто убивает. И я отдала бы все на свете, чтобы стать ровней тебе. Но могу быть только собой. Невозможно изменить сложившийся характер. Как нельзя требовать, чтобы ты превратился в другого человека — например, пошел к моим братьям подмастерьем.

— Это и не нужно, — проговорил Эрвин, стиснув зубы, глаза заволоклись такой болью, что у Мелии заныло сердце.

Эрвин глубоко вздохнул и отпустил ее.

— Давай не торопиться. Сейчас мы оба измучены. — Он помолчал, стараясь взять себя в руки. — Подождем до завтра, утро вечера мудренее. Да, любимая?

Мелия кивнула. Действительно, сил больше не было.

На другое утро, не успела Мелия войти в офис, как позвонил Эрвин и предупредил, что придет позже, попросив перенести назначенные консультации с клиентами. Голос звучал холодно, без малейших эмоций. Можно было подумать, что говорит посторонний человек.

Мелии хотелось спросить, как он себя чувствует, как дела, но Эрвин явно не стремился обсуждать личные темы.

С тяжелым сердцем девушка приступила к утренним обязанностям. Около половины десятого зашел Джордж. На пороге замялся, будто по ошибке попал не туда.

— Эрвин придет не раньше одиннадцати, — объявила секретарша.

Всегда уверенный, Джордж чувствовал явную неловкость.

— Да, я знаю… Я пришел к вам.

— Ко мне? — в изумлении вскинула голову Мелия. Лицо Джорджа выражало участие. — Зачем?

— Вчера Эрвин приехал к нам. Он был очень растерян и…

— И расстроен, — подсказала запинающемуся Джорджу Мелия. Она прекрасно представляла, в каком состоянии был Эрвин.

— Наверное, брат не одобрит моего вмешательства, но хочу попытаться помочь вам. Однажды он тоже помог мне с Николь. Я перед ним в долгу. — Улыбка воспоминания мелькнула на лице Джорджа. — Я понял, что Эрвин решил не баллотироваться в городской совет, и, разумеется, поддержу любое его решение…

— Но… — помогла продолжить Мелия. Непременно должно последовать «но».

— Но его отказ будет позором для нашей семьи.

— Я не допущу этого, — спокойно ответила Мелия. — Видите ли, я желаю Эрвину только блага. И отнюдь не являюсь для него этим благом.

— У меня другое мнение на этот счет.

Мелии было больно обсуждать эту тему.

— Куда Эрвин поехал сейчас? — мягко попыталась Мелия перевести разговор.

— Он говорит с родителями.

С родителями… Если кто и способен заставить его посмотреть правде в глаза, то это, несомненно, Дороти Хилмэн. Эта сильная и уверенная в своей правоте женщина, которая сумела убедить Мелию, что та живет в мире грез, сумеет раскрыть и Эрвину глаза на происходящее мягко и с такой любовью, как никто другой.

— Нужно время, чтобы все обдумать, — пробормотала Мелия. — Спасибо за участие, Джордж, большое спасибо. Я знаю, что вы желаете только добра. Но все, что происходит между Эрвином и мной, касается только нас самих.

— Вам не нужен мой совет, но я все же его дам, — сказал Джордж. — Не сдавайтесь так легко.

— Не буду, — пообещала Мелия.

Она разбирала почту, когда пришел Эрвин. Девушка бросилась к нему, но Эрвин, глядя в сторону, безжизненно произнес:

— Я не могу бороться с вами обеими, — прошел в кабинет и закрыл за собой дверь.

Мелия без сил опустилась на стул. В глубине сердца она надеялась, что Эрвин настоит на своем и мать не уговорит бросить ее, Мелию. У них бы появился шанс. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Эрвин сдался. Родители убедили его в том, в чем не сумела убедить она: дочь электрика не пара сыну сенатора.

Мелия напечатала заявление об уходе и подписалась. Позвонила в агентство по найму временных работников и попросила прислать замену.

Закончив с этими делами, тихонько постучала в дверь кабинета и вошла. Эрвин стоял, прижавшись лицом к оконному стеклу, широкие плечи ссутулились. Услышав легкие шаги, обернулся.

Мелия положила листок на стол и подошла к снова уткнувшемуся в стекло Эрвину.

— Что ты принесла?

— Заявление об уходе. Через час прибудет новый секретарь. Я введу ее в курс дела и научу всему, что требуется.