Две пары глаз с совершенно противоположным выражением уставились на девушку.

– Каково его имя?

– Я.. не вижу. Только первую букву.
– Смутилась девушка под напором Лорелеи.

– Чтож, ты оправдала мои надежды и я выполню свое обещание. Надеюсь Лорелея и Ренор будут счастливы вместе.

Амила сглотнула, только сейчас осознав, что предсказала рождение новой принцессы драконов и судьбу Королевы. И маленькая тайна.. может только помешать.

Впрочем, раз уж мать так мило раскрыла их сущность, Лорелея сняла блок и спросила у девушки мысленно.

– Ты правда не видишь имя?

– Да, Госпожа..

– Но что ты тогда не договорила?
– Лорелея слегка нахмурила бровки.

– Эээ.. это не ОН, а ОНА.

Девушка усмехнулась, кажется выдохнув спокойно впервые за долгое время совершенно спокойно.

– Ну значит, хоть в чем-то Духи решили смиловиститься надо мной.

Арран был рад, что Лорелея не относится ко второму ребенку с той же ненавистью, как к первому сыну, но все равно ему было интересно, кому из мужчин удалось склонить его дочь к постели. Насколько он ее знал, его девочка предпочитала исключительно девушек..

– Папа, хватит мучиться!
– Лорелея возникла словно из ниоткуда.
– Ты ведь знаешь, что я большая девочка, и мне не стыдно ответить на твои вопросы.
– Девушка обняла его, но осторожно, а не так, как раньше кидаясь на шею.

"Словно она заботится об этом малыше немного поболее."

– Да, к ней я не испытываю ненависти. Она скорее как маленькое, пушистое солнышко, которое правда еще не до конца сформировалось.
– Лора хитро посмотрела на отца, ожидая реакцию на свои слова.

– Она? Все таки девочка?
– Лора прекрасно видела, как загорелись глаза у отца.

Внучку он и правда избалует. Арран безумно любил дочь, но с внуком тоже не сумел найти общего языка. С одной стороны это было обидно для Дракона, с другой... Возможно он переносил на себя ощущения его маленькой, любимой доченьки, которой были противны и Ренор и тот ребенок, которого он ей оставил, изнасиловав ее по сути.

– Да, папочка! И она будет воздушной!
– Улыбка на личике Лорелеи расцвела в своей полной красе.

– Ты что, все-таки решилась нарушить материнский стандарт и вступить в связь с воздушным драконом?

– Нет.
– Лора обиженно прикусила нижнюю губку.
– Ты же знаешь, что она бы почувствовала ложь. Амрус огненный. И он просто мой друг.

– Друг.. Интересно. А этот друг не желает поучаствовать в воспитании маленького дракончика, который родится с помощью его "дружбы"?

– Не знаю, папа. Все очень сложно.

– Что сложно?

– Ну... Если я западала на Одаренных и забывала, то Амрус влюбился раз и навсегда. И недавно человеческий век, отмеренный бедной женщине кончился. Амрус пока вне себя от горя. Я пыталась ему помочь, но.. Ему явно будет не до ребенка ближайшие цикла два-три.

– Ох.. Ладно. В принципе два-три цикла это не много. Как раз наша заинька подрастет, а потом я сам поговорю с ним, по-мужски. Любовь конечно стоит того, чтобы убиваться, но наши дети стоят, чтобы жить ради них дальше. И как ты решила ее назвать? Или опять дашь право выбора матери?

– Нет уж. На Кентора мне всегда было наплевать, а дочка.. Пусть она и будет моей расплатой за свободу, но она заслуживает хотя бы каплю материнской любви. Я назову ее Элеонорой. Красивое имя, и подходит к нашему роду.

– Да.. Элеонора Эмрон, конечно, очень красиво звучит. Но помимо красивого имени девочке понадобится мать..

– Папа, я знаю. Но я не могу ничего с этим поделать. Мне нужна свобода. Мне нужна жизнь. А если я останусь в замке с ней все пойдет по кругу.

Впрочем Ренор тоже не оставлял попыток приблизиться к Лорелее. Во-первых он попытался уговорить Кентора, который упирался вовсю, заявляя, что мать считает его пустым местом, попытаться хоть как-то сблизиться с Лорой. Встретившись лично предложил стать его женой, делая акцент на том, что малышке понадобится отец. Но Лорелея была непреклонна.

Как-то раз он даже кинул ей меч, предложив потренироваться вместе.

Лорелея изумленно посмотрела на него и покрутила у виска, намекая на его умственные способности. Она была на шестом месяце беременности, и играть в такие игры не хотела.

В свою очередь Ренор напомнил ей, что когда она носила Кентора, то позволяла себе и намного большее.

Именно в тот момент Лорелея сказала то, что навсегда поставило точку в ее возможных отношениях с сыном и дало начало ненависти Кентора к не родившейся еще сестренке.