– Чем могу быть полезен? – спросил он и лукаво улыбнулся.

Дент сразу взял быка за рога:

– Мы хотим знать, где Дейл Муди.

Хеймейкер рассмеялся нарочито громко – не иначе как пытаясь придать предстоящему ответу максимальную естественность.

– Старина Дейл, – произнес он и покачал головой. – Интересно, что с ним стало?

– Одно нам известно точно: его выставили из полицейского управлению Остина.

Хеймейкер выпрямился в кресле и ткнул в собеседника указательным пальцем:

– А вот это ложь! Кто вам такое сказал? Дейл ушел из управления сам. Его никто не увольнял, его даже не отстраняли от службы.

– Значит, никто так и не узнал, что он проделывал со мной? – спросил Дент.

Сидевшая рядом Беллами вздрогнула от удивления, но ничего не сказала. Дент еще в дороге попросил у нее разрешения разговорить Хеймейкера, но не сказал, как он собирается это сделать.

Бывший полицейский нервно облизал губы.

– Да, верно, Дейл был крутой коп. Он никогда ни с кем особо не миндальничал, обходился без этой нынешней политкорректности. Иногда излишне увлекался, особенно с сопляками вроде тебя, которые мнили себя умниками. Умнее его.

– Я точно был умнее его. Я сказал ему, что он хочет взять меня на испуг, но пусть даже не надеется. Я все равно ни в чем не признаюсь. Свою угрозу он так и не выполнил. У меня до сих пор есть оба глаза, причем в превосходном состоянии.

Дент повернулся к Беллами:

– Муди завалил к нам домой, когда отец был на работе. Согнул меня в бараний рог над кухонным столом, прижал мне к веку отвертку и пригрозил лишить глаза, если не признаюсь, что это я задушил Сьюзен. Сказал, что тогда мне ни за что не стать летчиком. Я был один. У меня не было адвоката. Больше часа Муди выбивал из меня признание, угрожая лишить зрения. – Дент повернулся к Хеймейкеру: – И все время этот сукин сын держал меня над столом.

Хозяин дома равнодушно пожал плечами:

– Но ведь никакого вреда он не причинил, верно? Посмотреть на тебя – ты вроде бы цел и невредим.

– А вот Алану Стрикленду не повезло.

Эта фраза, которую тихо произнесла Беллами, заставила Хеймейкера вздрогнуть. Он нервно заерзал в кресле, и оно тотчас начало поскрипывать под ним.

– Вам ни за что не пришить Дейлу убийство Стрикленда в тюрьме. При чем тут он?

Парня осудили по закону. Присяжные признали его виновным…

– По косвенным уликам.

– Мне ничего об этом не известно, – поспешил возразить Хеймейкер. – Я всего несколько раз был на допросах, которые проводил Дейл, а потом мне поручили заниматься другим делом.

– Так вы не помогали Муди и Кольеру состряпать дело против Стрикленда?

– Нет, – произнес Хеймейкер. Поняв, что угодил в ловушку, он поспешил дать задний ход: – То есть я хотел сказать, что они ничего не состряпали. Они провели убедительное расследование и передали дело в суд. Остальное – дело рук присяжных.

– А что думал детектив Дейл Муди?

Услышав вопрос Дента, Хеймейкер испуганно моргнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Неужели это простое совпадение, что Муди ушел из полицейского управления вскоре после того, как в Хантсвилле убили Алана Стрикленда?

И вновь Хеймейкер беспокойно заерзал в кресле.

– Дейл не говорил мне, почему решил уйти со службы. У него… у него были проблемы с выпивкой. Вы же знаете, что многие копы серьезно выпивают, но он не один такой, – как будто защищая товарища, добавил хозяин дома.

– Почему же он выпивал?

– Семейные неприятности. Он был женат на настоящей гарпии. Моя супруга тоже не подарок, но жена Дейла…

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать его семейные проблемы или склонность к алкоголю, – произнес Дент и, понизив голос до доверительного шепота, подался вперед к хозяину дома: – Мы с Беллами считаем, что Дейл Муди уволился из полиции и как сквозь землю провалился потому, что терзался чувством вины.

Хеймейкер предпочел не встречаться взглядом ни с одним из гостей.

– Я не был его исповедником или психоаналитиком.

– Но вы были его другом. Причем единственным. – Дент дал Хеймейкеру возможность несколько секунд подумать и лишь потом продолжил: – После случая с отверткой я, конечно же, жаждал крови Дейла Муди и начал следить за ним. Вы единственный, с кем он встречался после работы. Вы были его единственным собутыльником. Я несколько недель подряд видел вас вместе, вечер за вечером вы перебирались из одного бара в другой.

Затем Голл, который видел меня насквозь, потребовал у меня ответа: чем это я занимаюсь? Когда я рассказал ему, он обозвал меня идиотом и доходчиво объяснил, что если я попытаюсь отомстить копу, то лишь пущу под откос собственную жизнь, а он, Голл, этого ни за что не допустит. Он пригрозил, что никогда больше не даст мне даже шагу ступить на его аэродром.