– Так может… тебе лучше вернуться? – осторожно спросила Малиха, уже зная, насколько это плохой совет.

Не простит ему ни приказчик, ни торговец такого позора, над ними же теперь полгородка хохотать будет, когда разберутся в произошедшем.

– А ты не подумала, – резко оборвав смех, глянул на нее Хасит острым взглядом, – что они будут нас вместе искать? Я ведь немного тебе соврал… извини. Не сразу сбежал, полежал на крыше в соседнем дворе, подслушивал. И знал уже, куда ты уехала, когда бежать решил. Полночи шел и думал, как бы тебя уговорить, чтоб не возвращалась, Кахрим на полгорода кричал, что он сам намеревался тебя в третьи жены взять. А когда я к прачкам пришел, застал там переполох, ищут, куда ты делась. Вот после этого все сложил, про мальчишку вспомнил и понял, что ты сбежала. А сюда не случайно шел, и за порталом издали следил…

– Как ты мог узнать, куда я пошла?

– А куда тебе еще идти? Замуж ты не хочешь, это понятно, я-то вижу, что ты не прихорашиваешься, как другие вдовушки, а наоборот, чучело из себя делаешь. Да и ведешь себя не так… у меня глаз острый. Но одной тебе трудно, значит, решила на родину… кто-то говорил, будто тебя муж из Ардага привез. Я правильно рассудил… как оказалось. Так скажи честно, уходишь или нет?

– Для того, чтоб уйти, деньги нужны… – хмуро усмехнулась Малиха, – а Кахрим щедростью не отличался.

– Так он специально тебя прижимал, чтобы долго не уговаривать, – пояснил вор, – значит, тебе еще придется тут пожить… тогда давай решать, куда пойдем. Я тут подумал, нужно нам вместе держаться.

– Плохо подумал, – отрезала женщина. – Вместе нас быстрее поймают.

– Ох и дура! – рассердился вор и смолк, завидев спешащего к ним подавальщика. – Тсс.

Он дождался, пока парнишка выставит на стол еду и чайник, сразу расплатился и принялся ловко раскладывать мясо и овощи на тонкие пресные хлебцы.

– Умеешь это есть?

– Конечно, – забрав свою долю, отозвалась Малиха, начиная понимать, в чем просчиталась.

А еще, как права была травница, что не оставила их у себя… хотя и смолчала, всей правды не открыла. Зато совет дала самый верный… жаль, бесполезный. Но и Хасит не прав, по одному или вместе их все равно найдут. Святая Тишина, ну вот почему она такая невезучая? Или несообразительная? Нужно было уходить в начале весны, едва подсохли дороги. Нет, решила ждать обоз! Вот и дождалась.

– Ты ешь и не переживай, я все продумал. Сегодня они еще сюда не доберутся, и мы успеем наняться на работу в какой-нибудь маленький поселок, куда никто не хочет ехать. И не бойся, в жены я тебя не зову и принуждать не собираюсь. Просто помогу тебе, скажусь назначенным наставником… ведь мог твой муж такого определить? Пусть кто-то попробует доказать, что не меня.

– Кто тебе поверит, – горько хмыкнула Малиха, – ты же с меткой вора ходишь!

Хотя не могла не признать, план был бы неплох. Многие мужчины в Тореме, занятые опасными ремеслами или торговлей, назначают едва родившимся сыновьям наставников и выбирают обычно надежных и верных друзей, иногда подкрепляя свое доверие счетом в гномьем банке. И если случится худшее, названный становится сироте вторым отцом, не посягая на место рядом со вдовой.

– А вот тут ты мне поможешь, – еще тише шепнул Хасит, – ты женщина смелая, а зелья я давно достал… нужно только местечко тихое найти.

– Но это же больно! – нахмурилась вдова, кое-что слыхавшая про такие хитрости, и мельком глянула на скулу мужчины, словно случайно занавешенную смоляной прядью.

– Я и сонное снадобье купил… сильное, выпью и ничего не почувствую. Кроме тебя, мне некому доверить… в гильдию я идти не могу, продали они меня. А тебе я клятву на крови дам… кому хочешь.

– Святой Тишине, – само сорвалось с губ женщины, и взгляд вора уважительно построжал.

– Хоть ей самой. – Откуда-то в его руках появился тонкий стилет, свечка и лист бумаги.

Через полчаса они входили в маленький дворик, с намалеванным на воротах меловым крестом.

– Вот, бабушка, привела тебе хорошего квартиранта, случайно встретила. Это Хас, – весело щебетала Малиха, специально сокращая имя своего подельника, Хасимов, Хаситов, Хасанов и Хасаев в Тореме было едва ли не столько же, сколько бродячих собак, – друг моего покойного мужа, он проводник, на одном месте не сидит, но несколько дней тут поживет. Сваришь похлебку на всех?

Весело улыбаясь, вдова вручила старушке камышовую плетенку с рыбой. Шархем стоял на берегу полноводной реки, берущей начало в ущельях Южного хребта, откуда весной и летом лесогоны сплавляли бревна, и рыба всегда была здесь самой дешевой едой.

– Вот спасибо, милая, – обрадовалась старуха, одной рукой крепко прижимая к животу рыбу, а другой пряча в бездонный карман полученную от нового жильца монету. – Так покажешь ему комнатку сама?

– Да ему и сынок мой покажет, – небрежно отмахнулась Малиха. – Кор, сынок! Ты же помнишь дядю Хаса? Покажи ему, как пройти в ту комнату, которая свободна.