Царь Артос проснулся от звука походных рожков, прозвучавших на пустынных улицах города в этот предутренний час. Гости демонстративно покидали Аркаим, даже не попрощавшись с владыкой этого удивительного царства.

— Что ж, вольным — воля, а обиженным — обида, — прошептал царь и почесал себя за ухом, потому что голова безумно чесалась.

В следующее мгновенье царскую опочивальню пронзил крик ужаса, который разносился далеко и долго по коридорам цитадели. Слуги, сбежавшиеся на царский крик, толпились возле дверей, не решаясь войти. Лишь личный брадобрей царя растолкал плечом невыспавшихся слуг и пробрался к дверям в царскую опочивальню.

— Ну-ну! Хватит галдеть, как стадо баранов! — цыкнул он на перепуганных слуг. — Я сам войду к нашему владыке и узнаю, что случилось?! Может быть, царю Артосу всего лишь дурной сон привиделся, кто знает?!

Царский цирюльник и брадобрей Нил считался в Аркаиме чуть ли не самым близким человеком владыке Сибирского царства Десяти Городов, поэтому гомон сразу же утих. Все знали, что цирюльник сможет помочь батюшке-царю и словом, и делом. Брадобрей вдохнул и выдохнул воздух, словно перед прыжком в прорубь, поцеловал на царской двери изображение пятикрылой птицы Сирина, ставшей государственной эмблемой царства, и исчез за дверью.

В царской опочивальне было довольно темно, поскольку оконные жалюзи ещё оставались закрыты. Но тонкие лучики утреннего солнца радостно проникали сквозь многочисленные щёлки, разгоняя печальный ночной мрак. В покоях было довольно тихо, будто владыка царства спрятался за балдахином, свешивающимся с потолка над кроватью, и затаил дыхание, словно играл с цирюльником Нилом в прятки.

— Ах, ваше царское величество! — позвал брадобрей. — Вы живы?

Из-за шёлковых штор балдахина не доносилось ни звука, поэтому цирюльник Нил набрался храбрости, отваги, смелости и решил взглянуть на царя. Может быть, тот действительно нуждается в какой-то помощи, и все церемониальные уставы были излишни.

Нил осторожно подошёл к царской кровати, прислушался и, не услышав ни звука, отдёрнул штору. На обширной кровати, застеленной шёлковыми простынями, валялось несколько подушек, одеяло и ещё несколько простынь тонкого полотна, но царя Артоса нигде не было. Цирюльник встревоженным движением руки полностью распахнул балдахин, только владыка от этого не появился ниоткуда и не засмеялся в лицо цирюльнику, радуясь своей проделке.

— Нил!.. — вдруг прозвучал голос царя откуда-то из глубин опочивальни. — Нил!..

Голос раздавался из самого тёмного угла царских палат, где в углу стояла оттоманка. Цирюльник сначала подумал, что на узком диванчике раскидано постельное барахло, однако, на сей раз увидел зарывшегося в эти шёлковые покрывала исчезнувшего царя Артоса.

Неизвестно почему царь сбежал из постели на оттоманку, замотав, к тому же, голову полотенцем, но то, что владыка живой, принесло волну облегчения цирюльнику. Может быть, царю действительно приснился ночью какой-то ужасный сон, вот он и спрятался от гоняющихся за ним призраков.

— Нил! — снова подал голос владыка. — Нил, подь сюда.

Цирюльник послушно пошёл на зов. Похоже, предстоит разбираться с привидевшимся царю видением, ну да это не привыкать! Разбор снов и толкование было для Нила обычным делом. Потому-то он и считался самым близким советником владыки царства Десяти Городов.

— Сейчас разберёмся, ваше царское величество! — бодро и уверенно провозгласил Нил. — Нет такого сна, с которым бы мы не разобрались!

— Это не сон, Нил, — прозвучал дрожащий голос царя из-под намотанного на голову полотенца. — Наверно, шумерские чёрные магрибы [49] потрудились.

— Да все они только что отбыли назад, в свою Месопотамию, — отозвался Нил. — Зачем только приезжали, непонятно? Ведь вчера прибыли, а сегодня уехали, даже не попрощавшись.

— Я знаю, Нил, — снова подал голос царь, но полотенца с головы так и не снял. — Я проснулся от звуков их походных дудок. Ох! Лучше бы мне не просыпаться!

— Что?! Что случилось, владыка?!

— Иди сюда, Нил, сними с моей головы полотенце, — замогильным голосом позвал Артос.

Цирюльник послушно подошёл к оттоманке, осторожно снял с головы царя полотенце и… и невольно расхохотался, то есть заржал как настоящий конь. Владыка Аркаима лежал на животе, обхватив голову руками, а из-под ладоней и взлохмаченных локонов выбивались наружу настоящие ослиные уши с прожилками вен, чахлой растительностью и неимоверным количеством вшей, поселившимся в голове. От этого царь временами начинал остервенело чесаться, раздирая ногтями коже до крови.

— Помоги мне, Нил, — жалобно попросил царь. — И прогони слуг, чтобы не подслушивали под дверью.

Так Нил и сделал. Разогнав толпящихся под дверями слуг, он снова вернулся к царю Артосу, ощупал новые царёвы уши и даже хмыкнул:

— Знаешь, владыка, если бы сам не увидел, никогда не поверил бы! Такого просто не может быть!

— И это говоришь ты? Тьфу, на тебя! — выругался Артос. — Ты, выходец из Гипербореи, владеющий сызмальства семизаветной магией, говоришь такое!

— Нет, нет! — стал отнекиваться Нил. — Ты прав, я всё это знаю. Несомненно, что месопотамские колдуны попросили Дасу-Демиургов, и эти демоны нам такую свинью подкинули, что ни в сказке сказать, ни пером описать! Ой, беда!