Я очнулась от наркоза окончательно, и в дверях палаты замаячил муж, зеленый от беспокойства. Ему позвонила сестра. Мы немного с ним погуляли в больничном дворе, и я помню, что молчала.

Тогда впервые я трезво оценила возможность нашей совместной жизни, учитывая то, что я больше в глубине души ему не доверяла. Не доверяла по-женски. Возможно, что-то перещелкнуло, возможно, совершенно несправедливо я сделала такие выводы. Но я уже ничего не могла с собой поделать. Он слишком убедительно говорил о нашей с ним свободе друг от друга. И я ему поверила.

И эта трезвость стала для меня третьим источником силы.

В какой-то момент, однажды ночью, мне удалось очистить голову от страхов и увидеть ситуацию предельно ясно. Шел уже ноябрь. Осень я тогда даже не заметила.

Я жадно училась. Я не просто старалась измениться – я действительно изменилась. Я взглянула на все это со стороны – и ужаснулась.

Я всей душой хотела вернуть назад человека, который повторял мне следующее: «Я свободен, и у меня всегда будут другие женщины. Ты должна стать самостоятельной, начать сама зарабатывать и слезть с моей шеи. Моя свобода мне нужна как воздух, не лови меня – я не дамся».

При этом мы продолжали с ним встречаться. Образно говоря, при встречах он каждый раз отпрыгивал назад, когда я тянула к нему руки.

И тогда я поговорила сама с собой. Как разговаривают на кухне с лучшим другом. И сказала себе – нет, я не смогу. Я скучаю по нему, но жить сейчас с ним не смогу, даже если он вернется. Я не должна больше этого хотеть. Я не могу, когда мне изменяют, когда мы играем в посторонних. Это будет несчастливая жизнь. Пусть пройдет год – я разберусь сама в себе, и пусть в этот год мы будем с ним просто родственниками. У нас ребенок, нам надо общаться, нам надо сотрудничать по поводу дочери. Поэтому все просто по-хорошему, по-родственному.

Он пришел, и я ему мягко, запинаясь с непривычки, это сказала. О том, что мне нужна передышка.

Он пришел к женщине, которая, по его подозрениям, его «ловила», а она сказала: «Я не смогу сейчас с тобой, дай мне время до следующего ноября».

Самым главным и новым для меня была в этом абсолютная трезвость решения. Я просто не хотела больше переоценивать свои силы. Я не рассчитывала на то, что он, напугавшись, немедленно вернется. Я вообще его этим не пугала. Я искренне поняла, что не осилю. Тогда я сделала достаточно разумный шаг – попыталась выйти из слишком сложных для меня отношений.

Я впервые попыталась разорвать то, что нас связывало, отделиться от него и стать самостоятельной единицей – как раз то, чего он от меня требовал.

Мне было грустно и страшно. Но я первый раз после нашего расставания вновь обрела контроль над ситуацией, парадоксальным образом от этого контроля отказавшись. И смогла это сделать исключительно потому, что переменила точку отсчета. Теперь она была внутри, во мне, и не зависела от его решений.

Дальше, чем на год, я не заглядывала. А этот год, который я попросила, представлялся мне спокойным и разумным этапом после всех волнений. И – да. Я готова была и к тому, что мы за этот год разойдемся навсегда. Я даже смогла не потерять голову от страха при мысли об этом. Я так удивилась и обрадовалась обретенному спокойствию, что мне было не до прежних страхов. Я честно собиралась притихнуть и поплыть по течению.

Пожалуйста, не пытайтесь сделать это искусственно. Прежде чем я созрела для такого шага, прошел почти год.

Сколько раз меня уговаривали подруги «закрыть перед ним дверь»! Я не могла. И не смогла, даже если бы захотела. Но мне и не хотелось. Мне казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и он что-то поймет. Он поймет, что мы ему нужны, и вернется.

Время шло, но он по-прежнему больше всего дорожил своей свободой.

И когда я беспристрастно взвесила свои силы, то поняла, что наша жизнь вдвоем, с этим изменившимся до неузнаваемости человеком, будет мне не по зубам. Я буду хотеть, чтобы стало так, как было, а так, как было, никогда уже не будет.

Никогда не «закрывайте» эту чертову дверь перед человеком из желания его напугать или побудить к каким-то действиям. Представьте себе, что он «не побудился». Вам придется почувствовать себя дурой и делать вид, что «дверь» никто и не думал «закрывать».

На шаг назад вы имеете право только в том случае, если этот шаг вам позарез необходим самой. Тогда в ваших действиях будет правда, и тогда у вас будет большой запас прочности, чтобы не сорваться.

А теперь ответьте те, кто исступленно ждет своего мужа назад, не давая себе ни минуты покоя: хоть раз вы признались себе в том, что вам в вашей супружеской жизни иногда или даже часто было плохо? И возможно, вам самой действительно требуется тайм-аут для того, чтобы лучше себя понять? Нас в таких ситуациях охватывает нечеловеческое нетерпение, нам кажется, что мы умираем. Бывает этап, когда отношения, казалось бы, налаживаются или обретают какой-то новый смысл. И тогда это нетерпение просто захлестывает женщин. Мы молимся всем богам, чтобы все вернулось. И сжимаемся от мысли, что вдруг никогда уже не будет как прежде…