– Не умрем! Не умрем, брат! – прокричал Шамшуддин, последним магическим усилием отшвыривая одного из куклусов.

Дальше он бил их уже голыми руками, продолжая каким-то загадочным образом удерживать на закорках бесчувственного Креола. Шамшуддин колотил, дубасил, пинал проклятых тварей Дагона, громко ругался и еще успевал молиться Мардуку. Это действовало даже сильнее, чем колотушки – куклусы отшатывались, как обожженные, и яростно шипели. Окажись перед ними не маги, а обычные люди, они давно присоединили бы их к своему войску, превратив в себе подобных…

Шамшуддин же пока держался – хотя уже весь покрылся кровью и синяками. Один из куклусов умудрился ткнуть его горящим факелом в лицо – иссиня-черная щека на глазах покраснела.

– Колдуй что-нибудь, ты можешь, я знаю! – подбодрил Креола Шамшуддин. – Колдуй, пока не поздно! Колдуй!!!

– Не могу… маны ни капли… я обезманен… силы истощены… я почти труп…

– Если ты сейчас что-нибудь не сделаешь, наши души высосут, как пьяница бутыль вина! – вскричал Шамшуддин.

Это возымело действие. Креол разомкнул глаза, испещренные кровавыми прожилками, и еле слышно зашептал:

Креол вытянул вперед руки. С них полились серебристо-белые струи, вытянувшиеся поперек реки подобно мосту. Верхний слой воды начал превращаться в Серый Лед – удивительное колдовское вещество, намного легче обычного льда и теплое, как гагачий пух.

Струи все лились и лились, пока не дотянулись до противоположного берега… но Креолу это обошлось очень дорого. Изо рта, ноздрей и ушей у него хлынула кровь, правый глаз покраснел, раздулся, а потом с тихим хлюпом лопнул. Спустя мгновение за ним последовал и левый. Ослепший маг зарыдал от дикой боли, начал царапать опустевшие глазницы, силясь вырваться из мертвой хватки Шамшуддина. Но побратим держал его крепко.

– Держись, брат! – проревел кушит, взбегая на волшебный мост. – Держись!

Куклусы не осмелились последовать за ним. Они бешено тявкали на другом конце реки, шипя и протягивая изъеденные язвами руки. К ним на помощь уже спешили другие – несколько десятков. Шамшуддин, обернувшись, порадовался, что они успели покинуть тот берег.

Но следовало торопиться – заклятие, наложенное всего лишь учеником, стремительно истощалось. Мост тончал, становился все более прозрачным, волны захлестывали его, Шамшуддин то и дело поскальзывался, с трудом удерживаясь от падения.

До противоположной стороны он все же немного не добежал. Мост окончательно растворился, когда оставалось еще больше двадцати метров, и измученные ученики магов плюхнулись в воду. Но наперерез уже спешили два тростниковых челна. В одном из них возвышалась рослая фигура с великолепной завитой бородой – могучий Гишбар, один из сильнейших магистров Гильдии.

– Доставьте их на берег! – зычным голосом скомандовал он. – Немедленно приведите целителей! Где их учитель?!

– Я здесь, здесь! – проскрежетал с берега костлявый старикашка. – Что, эти негодные ничтожества все же осмелились вернуться? Полагаю, с пустыми руками, без вестей? Как и следовало ожидать…

– Халай! Мы еще поговорим с тобой! Как ты вообще посмел дать двум необученным ученикам задание, предназначенное для мастера, не меньше?! – гневно вскричал Гишбар. – Хвала всемилостивой Инанне, что они вообще вернулись! Клянусь Духами Семи Сфер, когда Верховный узнает об этом, ты…

– Что? – приблизил лицо Халай Джи Беш. – Что, молодой задира? Я такой же магистр, как ты, и не тебе угрожать мне гневом Шуруккаха! Это мое право – посылать своих учеников туда, куда я желаю их послать! Или ты не согласен?

– Я-то согласен. Но что скажет архимаг Креол, если узнает, что ты отправил его сына на верную гибель?

Халай Джи Беш явственно побледнел. Похоже, об этом он не подумал. А род Креола издавна славился буйным несдержанным нравом – великий Алкеалол, дед этого ученика, что стонет сейчас на песке, не раз дрался на дуэли с самим Шуруккахом. Правда, тогда тот еще не был Верховным Магом… Тем не менее, многие поговаривали, что загадочное исчезновение Алкеалола – дело рук нынешнего главы Гильдии.