— Что?

— Проведи время со мной. Как насчет следующего уик-энда? Кино тебя устроит?

Я ошеломленно молчала. Может, я ослышалась? Неужели Ксавье Вудс, самый неприступный парень «Брюс Гамильтон», приглашает меня на свидание? Что ответить? Где Молли, когда она нужна мне?

А Ксавье, вероятно, расценил мое молчание как отказ.

— Ничего страшного, если ты не хочешь.

— Нет, как раз наоборот!

— Прекрасно. Тогда дай мне свой номер? Детали мы обсудим позднее.

Он вытащил из кармана ветровки блестящий черный мобильник. Из кухни донеслось звяканье посуды. Нужно торопиться!

— Лучше дай мне твой, я сама позвоню, — шепнула я, взяла на кофейном столике газету, оторвала уголок и протянула ему.

— А где ручка? — осведомился Ксавье.

Я обнаружила ее в книге, которую читал мой брат. Ксавье нацарапал цифры, и я умудрилась спрятать клочок бумаги прямо перед приходом Габриеля и Айви с подносом, уставленным чашками.

Я проводила Ксавье до двери. Его взгляд на мгновение задержался на моей одежде — и чудесная полуулыбка вернулась.

— Между прочим, очень милая пижамка.

Я замерла на месте. Считается, что у каждого человека есть физические недостатки, но, по-моему, у Ксавье их нет. Я вглядывалась в черты его лица — рот, по форме напоминающий лук, гладкая кожа, ямочка на подбородке — и не могла поверить, что он реальный. Под курткой белела рубашка, на шее поблескивал серебряный крестик на кожаном ремешке.

— Рада, что тебе нравится, — наконец выдавила я.

Он засмеялся, и этот звук напомнил мне перезвон церковных колоколов.

Габриель и Айви умело скрыли тревогу, которая ими овладела, когда я поделилась с ними новостью о свидании.

— Разве это хорошая идея? — спросил Габриель.

— Почему бы и нет? — с вызовом заявила я.

Идея самостоятельно принимать решения казалась весьма привлекательной.

— Бетани, пожалуйста, поразмышляй о последствиях своего поступка, — спокойно произнесла Айви и нахмурилась.

— Айви, Габриель, вы слишком переживаете!

Хилый и неубедительный аргумент.

— В чем проблема? — продолжала я.

— Наша миссия свиданий не предполагает, — отчеканил брат.

Конечно, мое поведение еще больше укрепило его сомнения насчет меня. Внутренний голос шептал — надо сдаться… согласиться, принять сторону Габриеля. Однако был и другой голос, который заглушал разумные доводы и требовал, чтобы я встретилась с Ксавье.

— Не торопись, — мягко сказала Айви. — Может, следует воплотить в жизнь идеи, которые поднимут общественное сознание жителей города?

Она вещала как учительница, которая проталкивает очередной школьный проект.

— Это твои идеи, не мои.

— Они будут и твоими, — настаивала Айви.

— Я хочу найти свой путь.

— Давай продолжим дискуссию, когда у тебя в голове немного прояснится, — вымолвил Габриель.

— Нечего обращаться со мной как с ребенком!

Я вскочила и прищелкнула языком, призывая к себе Призрака.

На верхней площадке мы уселись рядышком, я — кипя от раздражения, пес — уткнувшись носом мне в колени. А брат и сестра продолжили беседу.

— Не верится, что она ради прихоти способна поставить под удар все, — бубнил Габриель, меряя шагами кухню.

— Но сознательно Бетани никогда не сделает этого.

Айви старалась сгладить ситуацию — она не выносила, когда между нами возникали разногласия.

— Что же она творит? Мы должны учитывать ее неопытность, но она сознательно ведет себя мятежно и своевольно. На Земле всегда сталкиваешься с искушениями. Мы здесь меньше месяца, а Бетани не может воспротивиться очарованию красивого мальчика!

— Габриель. Время…

— Она испытывает мое терпение! — воскликнул он и добавил: — Что ты посоветуешь?

— Не будем чинить ей препятствий, и все быстро закончится. Начни мешать ей, и Бетани станет сражаться за свою свободу.

Габриель молчал.

— Она поймет, что жаждет невозможного, — резюмировала Айви.

— Надеюсь, — сказал Габриель. — Но я за нее беспокоюсь.

— Она неумышленно бросает нам вызов.

— Да, но глубина ее эмоций ненормальна, — возразил Габриель. — Предполагается, что наша любовь обезличена и распространяется на все человечество. Однако мы не позволяем себе чувствовать привязанность к кому-то конкретному. Похоже, Бетани влюблена глубоко и безоговорочно — как смертный.