Обхватив руками ее голову, я сосредоточилась на том, чтобы посылать умирающей исцеляющую энергию. Я знала — в моем распоряжении лишь пара минут, потом будет поздно. Она прекратила бороться, и ее душа стремилась отделиться от тела. Еще немного, и она вырвется на свободу.

Я максимально сконцентрировалась и почувствовала, что могу потерять сознание. Тогда из последних сил я представила себе источник энергии. Он пульсировал глубоко внутри меня и медленно перетекал в тело, распростертое на асфальте.

Я услышала голос Габриеля. Ученики облегченно вздохнули — его появление освобождало их от всякой ответственности. Теперь от них ничего не зависело.

Ксавье побежал к другому водителю, а Габриель занялся ранами девушки. Он ощупывал сломанные ребра, проколотые легкие и вывихи. Когда появились фельдшеры, ее дыхание восстановилось. Я заметила, что Габриель не трогал мелкие порезы. Наверное, он не хотел вызвать подозрений.

Девушку уложили на носилки, а нас окружили ее подруги, пребывающие в состоянии истерики.

— Грейс! — воскликнула одна. — Она жива!

— Грейси! Как она?

— Она выздоровеет, — заверил их Габриель.

И хотя девушки продолжали заливаться слезами, я поняла, что слова Габриеля успокоили их.

Он велел ученикам возвращаться в школу и повел меня вверх по ступеням, где нас ожидала Айви. Ксавье нагнал нас и остановился как вкопанный.

— Бет, ты в порядке?

Его каштановые волосы взлохматил ветер, на шее напряженно пульсировала вена.

Я не успела ответить.

— Иди в класс, — «учительским» голосом сказал Габриель Ксавье.

— Я с Бет, — ответил тот и встревоженно посмотрел на меня.

Я осознала, что моя рубашка выпачкана в крови, а сама я вцепилась в брата мертвой хваткой.

— Нет, — холодно произнес Габриель. — Ты можешь проведать ее позже.

Ксавье заупрямился.

— Пусть решит Бет.

Я повернула голову, и внезапно ступеньки ушли у меня из-под ног. В глазах замелькали черные крапинки, и я навалилась на Габриеля.

Последнее, что я помню, это имя Ксавье, которое слетело с моих губ.

Очнулась я в своей комнате. Лежала в постели, свернувшись под лоскутным одеялом. Я вдохнула соленый запах океана. Подняла голову, посмотрела на хорошо знакомые детали. Отслаивающаяся краска на подоконнике, мелкие вмятины на полу, плохо различимые в янтарном свете. Мягкая подушка пахла лавандой, и я зарылась в нее лицом. Потом проверила время на будильнике — семь вечера! Я запаниковала, почувствовав, что не могу шевелить ногами, но вскоре поняла, что поперек них лежит Призрак.

Пес зевнул и потянулся. Я погладила его шелковистую шерсть.

— Пусти меня, — пробормотала я.

Думаю, я села слишком резко: усталость обрушилась на меня, будто лавина. Однако я постаралась встать. В итоге я сумела натянуть халат и, пошатываясь, побрела вниз, откуда доносились звуки «Аве Мария» Шуберта. Рухнула в ближайшее кресло. Габриель и Айви были на кухне: я почувствовала аромат имбиря. Услышав, что я спустилась, они побросали свои дела и замерли на пороге. Айви вытирала руки кухонным полотенцем, и оба улыбались. Такого не было уже давно — после моего бунта мы держались друг с другом вежливо, не более того.

Айви приблизилась ко мне и погладила по волосам.

— Как ты, Бетани?

— Меня словно автобус переехал, — призналась я. — Ничего не понимаю.

— Конечно, ты знаешь, в чем причина, — сказал Габриель.

Я тупо взглянула на него.

— Я ела достаточно и следовала вашим советам.

— Ты спасла девушке жизнь, — пояснил брат.

— Едва не пожертвовав собой, — заметила Айви.

Я рассмеялась.

— Нет, именно тыисцелил ее, Габриель!

Айви стала накрывать стол к обеду.

— Верно, но я вылечил ее физические раны, — вымолвил Габриель.

Он что, шутит?

— Но в этом и вся суть! — недоумевала я. — Если в кого-то выстрелили, а ты извлек пулю, значит, ты избавил его от гибели.

— Нет, Бетани. Девушка умирала. А ты поделилась с ней своей энергией. Ты разговаривала с ней, звала ее обратно, удерживала ее душу в теле.

Я просто ушам своим не верила. Я способна утихомирить ребенка и помогать находить утерянные вещи, но справиться с этим? Неужели я имела власть над морем, над небом… и над человеческой жизнью? Значит, и у меня такой же дар, что и у Габриеля?