— Я очень волнуюсь, — пробормотала я. — Может, они будут сравнивать меня с Эмили и решат, что я не дотягиваю до ее уровня?

— Бет… Ты потрясающая. И они сразу все поймут. А маме не нравилась Эмили.

— Почему?

— Она была слишком импульсивна.

— В каком смысле? — недоуменно протянула я.

— У нее были проблемы. Родители развелись, она не виделась с отцом и иногда сначала делала, а позже — думала. Я, слава Богу, всегда находился рядом, чтобы она ничего не натворила, но эта черта не прибавляла ей популярности в глазах моих родителей.

— Ты вернул бы ее, если бы мог? — выпалила я.

— Эмили умерла. Потом появилась ты. И я влюблен в тебя.И, будь она здесь, она бы оставалась моим добрым другом, а ты — моей девушкой.

— Прости. Но я иногда думаю, что ты со мной только потому, что потерял ту, которая тебе предназначалась.

— Бет, ты путаешь! Я любил ее и потерял. Ты — моя судьба.

— Ясно, — я крепко сжала его руку. — Спасибо, что объяснил. Я вела себя как младенец.

Ксавье подмигнул мне.

— Очаровательный младенец.

Дом Ксавье буквально излучал спокойствие и надежность. Еще издалека я заметила неогеоргианский особняк с аккуратной оградой, красивой дверью и нарядным крыльцом. Стены внутри были выкрашены белым, полы оказались паркетными. Роскошная передняя часть жилища предназначалась для гостей, семья же из восьми человек предпочитала «тыл» с верандой, откуда открывался вид на озеро. Перед гигантским телевизором с плоским экраном красовались кушетки с пушистыми покрывалами. Обеденный стол был завален всякими девичьими принадлежностями, в углу стояла корзина для белья, у задней двери выстроились кеды. В противоположной стороне устроился игровой уголок — множество кукол Барби, машинки, пазлы и прочее в том же духе. На корзине развалился рыжий кот. На стене висела бежевая доска, где члены семьи писали друг другу послания.

Я вдохнула запах стряпни, услышала голоса родных Ксавье и ощутила неподдельное гостеприимство.

Ксавье привел меня в просторную кухню, где его мать энергично готовила и одновременно наводила порядок. Она вертелась, как заводная, но сразу мне улыбнулась. Сходство с ней Ксавье не вызывало сомнений — одинаковые прямые носы и бирюзовые глаза.

— Ты, наверное, Бет! — Она убавила огонь под кастрюлей и обняла меня. — А я Бернадетта. Называй меня Берни.

— Рада познакомиться с вами, Берни. Вам нужна помощь? — спросила я.

— Нечасто мне здесь предлагают такое.

Она показала стопку салфеток, которые нужно было сложить, и тарелки на сушилке. Вошел отец Ксавье. До этого он возился с барбекю, устроенным в тени белоснежных навесов в виде треугольных парусов. Высокий, с густыми темно-каштановыми волосами, в круглых, как у профессора, очках. Телосложение Ксавье явно унаследовал у него.

— Уже пристроила ее работать, — со смешком произнес он, пожал мне руку и представился Питером.

Ксавье направился вместе с ним — разобраться с барбекю. Мы с Берни принялись накрывать на стол. Я восхищалась удивительно «домашним» беспорядком. По ТВ транслировали бейсбол, кто-то громко топал по лестнице, а наверху играли на кларнете. Берни суетилась, расставляя на скатерти плоские блюда. Все восхитительно и… нормально!

— Прошу прощения, — вымолвила Берни. — Накануне мы справляли день рождения Жасмин. Полный хаос!

Меня это совершенно не волновало.

— Я же говорила, чтобы ты не трогала мои лезвия! — прокричал девичий голос.

Ксавье, который вошел со стопкой тарелок, испустил преувеличенно тяжкий вздох.

— Тебе лучше сбежать, — прошептал он.

— Бога ради, у тебя есть целая упаковка, не ной, — прозвучал ответ.

— Это мое последнее лезвие, и на нем следы жирных клеток твоей кожи.

Дверь распахнулась, и появилась девочка с перетянутыми лентой темными кудрями, в красной безрукавке и шортах из лайкры.

— Мама, пусть Клер держится подальше от моей комнаты! — с порога заявила она.

— Не заходила я в твою комнату. Ты бросила их в ванной, — заявила Клер.

— Почему бы тебе не переехать и не начать жить с Люком? — завопила ее сестра.

— Поверь, я бы так и сделала, если бы могла.

— Ненавижу тебя! Несправедливо!

Девочка внезапно заметила меня и оглядела сверху донизу.

— Кто это?

— Николь! — резко произнесла Берни. — Где твои манеры? Познакомься с Бет. Бет, это моя пятнадцатилетняя дочь… Николь.

— Привет, Бет, — нехотя сказала она. — Не понимаю, почему ты хочешь встречаться с ним. — И она кивнула на Ксавье. — Он типичный лузер, а от его шуток вообще тошнит.

— У Николь переходный возраст, и она утратила чувство юмора, — вмешался Ксавье. — Раньше она одобряла мою искрометность.