— Так он был в замке?

— Да. В единственной уцелевшей башне старого замка.

— Понятно. И что было дальше?

— При выходе из башни мальчик столкнулся с ещё одним зомби, который передвигался так неуклюже, словно все кости у него были сломаны. Он убил и его. Потом обошёл башню и прикончил шестого — как оказалось, последнего противника. Тут нервы мальчишки не выдержали, он упал на землю и, по-моему, заплакал.

— Кстати, ты можешь показать его картинку?

— Попробую.

Хотя Гуннар был слабеньким колдуном, мысленное изображение получилось у него на удивление чётким и детальным — он, безусловно, обладал незаурядными художественными способностями, которые с лихвой компенсировали недостаток колдовских. С картинки на меня сосредоточенно смотрел поразительно красивый, как девочка, мальчик лет четырнадцати, тёмноволосый, сероглазый, выше среднего роста, довольно крепкого, но не атлетического, телосложения. В правой руке он сжимал рукоять меча с длинным, не меньше метра, серебряным лезвием. Одет был в светло-коричневый дорожный костюм, поверх которого была наброшена пятнистая львиная шкура. Передние лапы крест-накрест охватывали его грудь и крепились к поясу при помощи золотых цепочек с застёжками. За плечами мальчика виднелась пышная рыжая грива. Он стоял на фоне обвалившейся крепостной стены, за которой протекала небольшая речка, а дальше виднелся лес.

Записав на всякий случай изображение на магический камень в моей серёжке, я попросила Гуннара продолжать.

— Так вот, — вновь заговорил он. — Полежав пару минут на траве, мальчуган поднялся и направился к вратам. На полдороге остановился, постоял немного, оглядываясь по сторонам, потом пошёл дальше. А на подъёмном мосту вдруг выпустил из рук меч, стремглав бросился к опушке леса и бежал до тех пор, пока мир вокруг него не изменился — из весеннего леса он попал в заснеженную степь.

— Перешёл на другую Грань?

— Да. Насколько я понимаю, пересёк Ребро в месте Вуали. Он кутался в шкуру, всё порывался пойти вперёд, но в конце концов передумал и вернулся обратно. Там поманил к себе пасшуюся неподалёку лошадь и вместе с ней направился к замку. Вот тут-то на сцене появилось ещё одно действующее лицо — человек в серой монашеской сутане… — Гуннар ненадолго задумался. — Хотя не уверен, что он появился именно в этот момент. Возможно, он был там и раньше, просто я его не замечал.

— И что же он делал?

— Прятался среди развалин и украдкой наблюдал за мальчиком. А когда тот вошёл во двор, монах двинулся было ему навстречу, но затем изменил своё решение и остался в укрытии. Как мне кажется, он сообразил, что в таком взвинченном состоянии мальчишка сначала прикончит его для подстраховки и только потом начнёт разбираться, кто он и с чем пожаловал. Хотя не исключено, что позже монах всё-таки открылся — этого я не знаю, потому что вскоре проснулся.

— Покажи мне того монаха? — попросила я, испытывая какое-то странное предчувствие.

И оно не обмануло меня — на переданной Гуннаром картинке я увидела того самозваного монаха, который больше года назад пытался натравить на нас с Владиславом загорян. Судя по всему, для создания обоих Эмиссаров была использована одна и та же телесная матрица, а это значило, что хозяин у них один…

— Вот чёрт! — в сердцах проговорила я, и сказано это было не в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. — Можешь не сомневаться, кузен: то, что тебе приснилось, не было плодом твоего воображения. Этот сон отражал объективную реальность — если не целиком, то частично.

— Так ты знаешь этого монаха?

— Имела случай с ним познакомиться, — уклончиво ответила я, решив повременить с подробностями. — Но продолжай. Что было дальше?

— Этот сон произвёл на меня сильное впечатление, однако всерьёз я к нему не отнёсся, а со временем почти позабыл о нём. Сама понимаешь, мало ли что может присниться человеку, тем более что весь прошедший год я часто думал о шкуре, ломал себе голову, как её отыскать. А незадолго до прибытия на Истру мне снова приснился тот мальчик — и опять на нём была шкура Ивэйна. То же самое было и вчера ночью. Оба раза он ехал верхом на лошади через Грани, время от времени разговаривал сам с собой на незнакомом мне языке, иногда пел песни.

— Он ехал по Трактовой Равнине?

— Нет, просто переходил с Грани на Грань сквозь Рёбра. И это, кстати, меня удивило. Насколько мне известно, Ивэйнова шкура даёт достаточно магической силы, чтобы путешествовать Равниной.

— Сила ещё не всё, — заметила я. — Нужны также и знания. Наверное, мальчику их не хватало, чтобы выйти на Равнину.

— Может, и так, — неуверенно произнёс Гуннар. — Хотя тогда я не понимаю, как он мог справиться со шкурой. На ней были охранные чары, которые не позволяли воспользоваться ею никому, кроме потомков Ивэйна. Снять их мог только сильный и умелый колдун… Гм, такой сильный и умелый, что ему совсем не понадобилась бы эта шкура.