— Послушай, ты, моралист, — произнес я, мысленно проклиная изобретателя телефонов. — Представляешь, как тебе будет больно, когда я тебя найду?

— А зачем меня искать? Я рядом. Можно сказать, что я сижу в тебе. Я твоя совесть…

— Тритон ты болотный, а не совесть, — ответил я. — Чего ты добиваешься? Денег хочешь?

— Ты думаешь, совесть продается за денежки?

Мне показалось, что я уловил знакомые нотки Чемоданова. Неужели это он? И тотчас у меня родилась азартная идея поймать этого засранца с поличным. Я уже подъезжал к поселку, уже видел в тумане абрис его дома. Надо было любой ценой удержать «друга» на связи.

— Давай поговорим по-хорошему, — мягким голосом сказал я. — Почему ты считаешь, что я не имею права купить продукт чужого труда?

— Не-е-ет, — с укоризной прошептал «друг». — Ты его не просто купил. Ты объявил себя его создателем. И потому боишься разоблачения. Ибо это стыдно — неучу рядиться в мантию ученого…

Я въехал во двор, заглушил мотор и, стараясь не производить лишнего шума, вышел из машины. Сигнализация тихо пискнула, но мой оппонент, по-моему, не обратил на этот звук внимания.

— Мне кажется, — сказал я, зайдя в подъезд, — что ты все слишком драматизируешь. В цивилизованном мире так все делают. Например, Япония скупает лицензии на высокие технологии, потом производит телевизоры или магнитофоны, но все по праву считают их японскими.

— Ты подменяешь термин, — с иронией произнес «друг». — При чем здесь производство? Если бы ты был производителем! Но ты хочешь купить себе ученую степень. Абсурд! Ее можно только заработать, заслужить, все равно как воинское звание, орден или титул…

Я уже не отвечал и быстро поднимался по зловонной лестнице, словно на ринг. Третий этаж, четвертый, пятый… Я уже не слушал, о чем бормочет мой собеседник. Жажда расправы над Чемодановым сделала меня глухим и слепым. Не осталось никаких сомнений, что это он играл со мной. Что ж, мы сейчас продолжим нашу дискуссию на тему нравственности.

Отключив телефон, я сунул его в карман и с разбегу обрушился на дверь.

— Чемоданов! — крикнул я. — Открывай, моралист!

Со второй попытки я выломал замок и ввалился в квартиру. В коридоре Витьки нет… В «узбекской» комнате нет…

Я кинулся в захламленную комнатушку, в которой Чемоданов принимал нас с Настей. Вот он, лежит на диване, вытаращив на меня дурные глаза, и подтягивает одеяло к подбородку.

— Что?! Не ждал?! — дрожа от восторга, крикнул я и сорвал с него одеяло.

Чемоданов был в одних трусах. Никакого телефона в его руках не было. У него вообще ничего не было в руках.

— Ты чего?.. Ты чего?.. — бормотал он, в ужасе забиваясь в угол.

— Телефон где?! — рявкнул я, действуя по классическим правилам оперативной работы: не дать преступнику опомниться и уничтожить улики; выбить из него признание здесь и сейчас.

— К-к-какой телефон? — заикаясь, пробормотал Чемоданов. — Нет у меня никакого телефона.

— Не ври, Чемодан, не ври! — не сдавался я, хотя воинственный пыл начал угасать. — Ты попался! Бесполезно отпираться!

У него было явно заспанное лицо. Сыграть помятую от подушки физиономию было невозможно. Я не мог поверить, что ошибся.

— Где я попался? Чего я сделал-то? — потихоньку приходил в себя Чемоданов.

Я скинул на пол подушку, заглянул под диван, раздвинул шторы, пробежал взглядом по книжным рядам.

— Ты че, Серёнька! — пробормотал Чемоданов. — Какой телефон? У меня отродясь телефона не было.

Я продолжал обыск уже просто от отчаяния. Посмотрел на кухне, в пустой комнате, потом заглянул в ванную и туалет. Я не нашел даже телефонной проводки.

Я выглядел круглым идиотом. Толкнув ногой дверь, чтобы не сквозило, я вернулся к Чемоданову. Он напяливал на себя свои пионерские шорты.

— Ты ж меня заикой так сделаешь! — пожаловался Чемоданов. — Я сплю. Вдруг грохот… Представляешь, что я подумал?

— Я заплачу тебе за новый замок, — сказал я, опускаясь на стул и расстегивая пальто.

Пришло состояние отупения. Я зачем-то вынул из кармана мобильник, нажал без разбору на клавиши и сунул его обратно. Чемоданова не на шутку взволновало мое странное поведение.

— Что с тобой? — допытывался он, натягивая на свои узкие плечи нелепую розовую водолазку. — Может, тебе приготовить кофе?

— Ты кому-нибудь говорил про диссертацию? — спросил я.

— В каком смысле? — заморгал глазами Чемоданов, что мне очень не понравилось.