— Уверен, мы подумали об одном и том же, — прошептал я, а Хук высунул язык и изобразил руками ножницы.

На рассвете нас разбудил охранник. Нас вывели из логова Бэдди, которое оказалось переоборудованным подвалом старого склада. Мы разместились в джипе, и нас повезли к причалу. В море красовалась огромная трёхпалубная яхта Бэдрола, на которой мы должны были отправиться на остров Грёз.

Дорога заняла двое суток. Яхта шла на полных оборотах. Я старался не подниматься на палубу, чтобы мне не стало дурно от запаха моря. Мы по-прежнему были пленниками, но к нам относились с должным уважением. Единственным недостатком, по крайней мере для меня, была пища: креветки, лангусты, осьминоги… Многие бы на моём месте радовались этим дарам моря. Но не я. Я и рыбу-то не особенно люблю — предпочитаю мясо млекопитающих и корнеплоды. Зато алкоголя было в избытке и на любой вкус. Но и он меня не радовал.

Я всё думал, как бы не сорвался мой план и из-за этого не пострадали мои друзья. Я проигрывал в голове придуманный сценарий, надеясь, что нам не придётся от него отступать. И переживал за Эву.

Последние три ночи мои сны были запутанными, и я не мог наутро определить, что же мне снилось. Зато мои воспоминания приобрели более чёткий оттенок. С каждым днём я вспоминал всё больше, а сны становились всё короче, бессмысленнее и мутнее.

И я вспомнил момент, когда был на яхте ведущего и использовал свой бонус. Теперь я точно знал, как можно вернуть память участникам телешоу. Но всё равно переживал, сработает ли мой план. Оставалось только ждать.

Мне бы не хотелось никого подвергать опасности, и поэтому я подключил полицию Майами, военный флот (этим должна была заняться Марсела) и ФБР — не было сомнений, что Билл Рид свяжется с шефом, а тот — с агентом Смитом.

Но и Бэдрол мог дать отпор на острове. Его яхта — настоящая броня, а пещеры, как я вспомнил недавно, состояли из множества лабиринтов, в которых можно скрываться длительное время. Я надеялся, что ничего не упустил, а, наоборот, учёл эти преимущества.

В первый день плавания меня донимал Терри. Он всё оправдывал свои поступки и заявлял о готовности помочь. Я не мог верить ему на сто процентов, поэтому отводил ему второстепенную роль и предусматривал несколько вариантов развития событий. Хотя в последний момент я отказался и от этой затеи. Пусть лучше думает своей головой, а я и Марсела проследим, чтобы он не наделал глупостей.

Брюс сначала в мои планы не входил вообще, и мне пришлось быстро соображать, когда мы были в логове Эдди: историк знал о деталях, передающихся из поколения в поколение в его семье, и готов был оказать нам поддержку, лишь бы его оставили в покое. Мои попытки расспросить его о судьбе клада не увенчались успехом. Он был уверен, что сокровищ и не было вовсе.

Бивень проводил много времени с Китом. Было забавно наблюдать за ними: они двигались и разговаривали одинаково, с той лишь разницей, что у Ричардса это выходило естественно, а у его сына — комично.

Терри нервничал. Он не знал, что его ждёт, а я на его вопросы не отвечал.

Брюс Корил был в печали. Он, казалось, ожидал самого худшего, а в его представлении самым худшим было получить увечья или остаться навсегда пленником. Странно, обычно людей пугает смерть, но он, возможно, из тех, кто с ней уже сталкивался и считал её теперь избавлением.

В последний вечер пребывания на яхте мне случайно удалось подслушать разговор Бэдрола и Ричардса. Он оказался весьма занимательным.

— Ты очень изменился, Эдди.

— Время всех меняет, Кит.

— Мне жаль тебя: ты выбрал неправильный путь.

— Я не нуждаюсь в жалости, а твоё мнение меня не волнует. Ты окончательно разрушил нашу дружбу, когда забрал тотемы. И ты разрушил мои мечты.

— Мы не были друзьями, Эдди. Но могли ими стать.

— Да, если бы она не выбрала тебя.

— Ты свихнулся из-за этой легенды, а ей нужен был настоящий мужчина.

— Который потом её бросил.

— Она сама ушла от меня. Чтобы ты не мешал ей воспитывать нашего сына.

— Она поступила, как… Не будь ты звездой…

— Она всё равно бы выбрала меня, а не тебя или другого человека. Ты помнишь, что убил её отца? И оставил умирать…

— Я вернулся.

— Чтобы выведать тайну.

— Я защищал нашу любовь! И она бы протянулась на всю жизнь, не стань ты между нами. Я не избавился от мальчишки только потому, что он ЕЁ сын, хотя я ненавижу его за то, что он от тебя.

— Рано или поздно она бы ушла и от тебя. К любому другому, не обязательно ко мне.

— Ты даже не сделал ей предложение, а мы были помолвлены когда-то…

— Ты умалишённый, Эдди. Ты бы не сделал её счастливой.

— И ты не сделал!

— У нас есть сын — доказательство нашей любви… Глупо спорить о том, что уже давно стало историей. Ты не был достоин её, равно как и я. Такова наша судьба. И мы можем только сожалеть о том, что потеряли, и радоваться тому, что приобрели за эти годы. По крайней мере, я приобрёл многое. И я знаю, что она счастлива.

— Откуда ты можешь это знать?