– Не правда ли, завораживает?

Алекс быстро вытер глаза кончиками пальцев и обернулся. Перед ним, с улыбкой на устах, стоял мужчина довольно крупных размеров. Длинные, вьющиеся светлые волосы, смуглая кожа, большие выразительные глаза. Одетый в просторные льняные одежды, человек напоминал дирижабль, укутанный в гигантский кусок светлой материи.

– Когда поют дети, – сказал незнакомец, – разум охватывает покой и радость, а душу наполняет благодать.

– Да, наверное, – согласился Алекс.

– Душа человека нуждается в отдыхе от земной суеты и жаждет чистого источника, который напоил бы ее и приблизил к Богу. А наши песнопения являются именно этим источником. Не хотите пройти в зал, чтобы присоединиться к нашим прихожанам?

– Спасибо за предложение, но я здесь по другому вопросу. – И Алекс продемонстрировал свой жетон. – Специальный агент Федерального бюро расследований Александр Смирнов.

– Просветленный первого уровня Апостос. – Если «дирижабль» и удивился, то виду не подал. – Чем мы обязаны вашему визиту?

– Просто зашел задать вам пару вопросов.

– Тогда давайте поднимемся в мой кабинет. Там нам никто не помешает.

В кабине лифта Алекс не выдержал:

– Вы ведь один из трех Светлейших? Если быть точным – самый главный из Светлейших? Я читал о вас в Интернете.

– Перед Богом все равны, – смиренно проговорил Апостос. – Прошу следовать за мной.

Но прежде чем Алекс, неудовлетворенный таким невразумительным ответом, задал следующий вопрос, глава «Просветленных детей Бога» с неожиданной для его комплекции скоростью устремился к кабинету.

Это был просторный светлый кабинет, расположенный на последнем этаже здания. Из окон пентхауса открывался захватывающий вид на Даунтаун и озеро Мичиган. Несмотря на то, что аренда такого помещения наверняка обходилась в круглую сумму, сам кабинет был обставлен весьма скромно.

– Потрясающий вид! – искренне восхитился Алекс.

– Благодарю. – Светлейший присел в кресло за широким письменным столом. – Так что вас сюда привело, Алекс? Если вы хотите присоединиться к нашей религии, то мы с радостью откроем объятья нашему новому брату.

– Я – православный христианин, – ответил Алекс. – Не скажу, что очень набожный, но менять веру не собираюсь. – И, немного подумав, добавил: —Как-то неправильно это.

– Абсолютно с вами согласен, – не стал переубеждать его Апостос. – У всех разные пути познания Бога. Главное – жить, принося радость людям и не нарушать божьих заповедей, описанных в Библии.

– Вы следуете библейским заповедям? – удивился Алекс. – Я думал, у вас какие-то свои законы.

– Закон мы признаем один, божий. Но, думаю, вы здесь не затем, чтобы вступать со мной в теологические споры.

– Да, вы правы. Дело в том, что ФБР сейчас расследует дело о похищении нескольких людей.

На лице Светлейшего отразилось вежливое непонимание.

– И перед каждым похищением в тех местах видели ваших проповедников.

Апостос поставил пухлые руки с переплетенными пальцами на стол, чтобы опереть на них свою голову, и спросил:

– И вы решили, что мы их похитили, чтобы насильно обратить в свою веру?

– Мы проверяем все версии, – уклонился от прямого ответа Алекс. – Просто подозрительно, когда рядом с преступлением обнаруживаются следы… э…

– Секты? – мягко улыбнулся Апостос. – Не стесняйтесь. Многие называют нас сектой. Звучит действительно не очень благозвучно. – Он откинулся в широком кресле, явно сделанном на заказ. Такое необъятное тело могла выдержать не всякая мебель. – И вот вы здесь, в гнезде тоталитаризма, в царстве порока и разврата.

– Я вовсе не это имел в виду.

– Давайте предположим, чисто гипотетически, такую ситуацию: неподалеку от места преступления кто-то увидел пастора. Ну, или раввина. Согласитесь, никому бы в голову не пришло связать святого человека с похищением и отправиться в костел или синагогу с допросом.

– Вы не на допросе, – смутился Алекс.

Сейчас он чувствовал себя совершенно по-дурацки. Апостос прав. В нарисованной Светлейшим ситуации никто бы не отправился с невразумительными обвинениями в католический костел. Максимум – вызвали бы в качестве свидетеля.