В этот день девушке предстояло сыграть еще два матча – в обед и вечером, и оба она, помня о победе в первом, провела блестяще.

И даже то, что под конец дня сил у нее осталось ровно на то, чтобы доползти до номера, принять ванну и завалиться спать, не умалило ее ощущения победы.

Да и тренер не скупился на похвалы. Он буквально светился от гордости за нее, и это добавляло Марго уверенности в себе и радости от успеха.

Во второй день первый матч Марго проиграла. Зато второй выиграла с разгромным для ее соперницы счетом.

Ну а дальше девушку ждал неприятный сюрприз. В последнем – парном – матче ей предстояло играть вместе с той самой Леной Пахомовой, на которую, по сути, променял ее уже почти год назад ее бывший тренер Федор Николаевич.

Марго представить себе не могла, как они с Пахомовой могут быть в одной лодке. Это же нонсенс! С кем угодно, только не с ней!

Даже сидя на трибуне перед началом игры, они обменивались неприязненными взглядами. Особенно негодовала Лена. Пожалуй, она с гораздо большим удовольствием играла бы в паре с любой другой спортсменкой, пусть даже иностранной, пусть даже за другую страну…

Весь этот матч у Марго было не проходящее ощущение, что она играет сразу против трех соперниц – против двух англичанок и Пахомовой. И еще неизвестно, против кого ей легче выступать.

Лена радовалась пропущенным Марго мячам и вовсе не старалась ее прикрыть, а наоборот, специально подставляла. Даже судья обратил на это внимание и чуть было не дисквалифицировал Пахомову, но почему-то передумал. Да и матч уже подходил к концу.

Надо ли говорить, что девушки проиграли?

– Ты пойми одну простую вещь, – внушал Марго уже после Руденко. – Неважно, что там у вас за личные счеты. Если человек стоит с тобой по одну сторону сетки, вы – команда и должны действовать как команда, а не каждый сам за себя. А вы с Пахомовой перенесли свою вражду на корт, вот и итог… А ведь могли бы победить без особых усилий – по отдельности-то показали себя очень и очень неплохо.

Марго слушала молча. Понимала, что тренер прав, и возразить было нечего. Но представить, что они с Пахомовой могут быть на одной стороне, никак не получалось.

В любом случае, – подытожил Руденко, – вы обе включены в состав олимпийской сборной.

А после ее участия в Кубке Федерации позвонил ее дед со стороны матери.

В тот вечер Марго удалось пораньше прийти домой. Она надеялась поужинать, поваляться в ванне, а затем, уже в постели, посмотреть перед сном какую-нибудь приятную романтическую комедию.

Звонок нарушил ее планы. Сначала она не хотела подходить, но после, подумав о том, что звонить может бабушка или отец – хотя с ним она в основном связывалась по скайпу, но мало ли что, – трубку она взяла.

– Добрый вечер, – поздоровался с ней смутно знакомый мужской голос. – Скажите, я попал в квартиру Назаровых?

И хотя такая постановка вопроса Марго как-то сразу напрягла, она ответила:

– Да.

– Могу в таком случае я услышать Маргариту? – осведомился собеседник.

– Вы ее уже слышите, – не очень вежливо ответила девушка.

Мужчина на том конце связи выдержал паузу.

– Что ж, очень приятно познакомиться, – наконец произнес он. – Я – ваш дед по матери, Николас Кайрис. Надеюсь, вы слышите мое имя не впервые? – попытался пошутить он, но Марго на его шутку не отреагировала.

Внутри все заледенело, словно она мгновенно перенеслась в тот холодный снежный зимний день несколько лет назад, когда она, в который уже раз прибежав на суздальский переговорный пункт и набрав номер литовского деда, услышала лишь одно: «Никакой дочери по имени Ирма у меня нет, и не надо больше никогда сюда звонить».

Вспомнилось, как сильно она тогда надеялась, что этот разговор станет настоящим чудом и повлечет за собой мамино выздоровление. Какой же глупой она была тогда! И разве можно было надеяться, что ее маму может спасти один-единственный звонок?!

– И что вы хотите? – ледяным голосом проговорила Марго.

– Кроме того, что поближе познакомиться со своей внучкой, больше ничего, – все еще шутливым тоном отозвался ее дед.

– Интересно, – едко сказала Марго, – с чего вы взяли, что я захочу с вами общаться? Вроде никто вас не заставлял в свое время отказываться от своей младшей дочери, а заодно и от меня. К тому же, если вы не страдаете провалами памяти, когда моя мама умирала, я пыталась наладить с вами контакт. Мне ничего не было от вас нужно, разве только одно – чтобы вы приехали и поддержали ее. Помните, что вы мне тогда ответили?

Она замолчала, ожидая реакции собеседника, но он молчал. Тогда девушка продолжила:

– Вы сказали, что никакой дочери у вас нет, и попросили больше вас не беспокоить. Так чего же вы хотите от меня теперь? Неужели думаете, я смогу вам простить то, что вы отреклись от нас в тот момент, когда были больше всего нам нужны?

Марго показалось, что дед ни слова больше из себя не выдавит, но он проговорил:

– Все мы совершаем ошибки, кто-то незначительные, мелкие, кто-то тяжелые. Но ведь главное – не сам факт ошибки, а упрямое нежелание ее признать и исправить.