— «Ни одно лицо не должно принуждаться в каком-либо уголовном деле свидетельствовать против себя».

— Каким образом её вообще можно здесь применить? — спросила Зиглер.

Дэйл поднялся.

— Возражение, ваша честь! Свидетель воспользовался пятой поправкой.

— Стороны, подойдите ко мне, — сказала Прингл.

Дэйл, Зиглер и их помощники приблизились к кафедре судьи.

— Что происходит, миз Зиглер? — раздражённо спросила Прингл.

— Понятия не имею, ваша честь.

— У Станта есть юридический консультант?

— Готов им стать, — вызвался Дэйл.

— Не думаю, что это возможно, — сказала Прингл. — У вас есть основания полагать, что он не понимает смысла пятой поправки?

— Разумеется, он его понимает, — сказал Дэйл. — Это очевидно. Миз Зиглер спрашивает его, поддаётся ли тосокская кровь генетической идентификации. Воспользовавшись пятой поправкой, Стант явно сообщает нам, что нет, не поддаётся — и поэтому то, что является уликой против Хаска, является и уликой против него самого.

— Или, — сказала Митико, — может быть по-другому. Он сообщает нам, что, поскольку Хаск — его сводный брат, то у них кровь одинакового тосокского типа, и эта улика может инкриминировать Станта так же, как и Хаска.

Прингл поджала губы.

— Какая жалость, что всё это случилось на глазах присяжных. Ладно, возвращайтесь на свои места.

Юристы отошли от судейской кафедры.

— Миз Зиглер, — сказала судья Прингл, — вы можете продолжать, если у вас есть вопросы, не касающиеся области, в которой мистер Стант воспользовался своим конституционным правом отказаться от ответа.

Зиглер посмотрела на Станта, затем пожала плечами.

— Больше вопросов не имею.

— Мистер Райс?

Дэйл, который к тому времени ещё не успел усесться за стол, развернулся к Станту.

— Мистер Стант, бывают какие-либо не связанные с линькой обстоятельства, при которых с тосока могут опадать чешуйки?

— Конечно.

— Какие именно?

— Абразивное трение.

— Вы имеете в виду, что если вы зацепитесь за что-нибудь, то чешуйка может отвалиться?

— Нужно довольно серьёзно зацепиться, но да, такое возможно.

— Возможно ли оторвать чешуйку намеренно?

— Это довольно болезненно, но возможно.

— Вы упоминали химикат, который может стимулировать линьку.

— Да. Он называется десподалк.

— Этот десподалк — вы сказали, что обычно он хранится на вашем корабле?

— Да.

— В медицинских целях.

— Да.

— Вероятно, у вас есть реестр имеющихся на корабле запасов?

— Да.

— И вы сверялись с этим реестром, чтобы выяснить, не пропало ли какое-то количество десподалка?

— По просьбе детектива Переса, да, я это делал.

— И пропало ли?

— Согласно реестру нет, но…

— Спасибо. Теперь…

— Нет, подождите…

— Я задаю вопросы на этом этапе процесса, мистер Стант. Вы не можете меня прерывать.

— Но вы заставили меня поклясться — именем Бога — говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды, и…

— Я хотел бы перейти к следующему вопросу, — сказал Дэйл.

Стант повернулся к судье.

— Мой ответ был неполон.

Прингл кивнула.

— Я разрешаю мистеру Станту закончить свой ответ.

— Спасибо, — сказал Стант. — Количество десподалка на борту корабля соответствовало записям в реестре. Но реестр — это то, что вы могли бы назвать открытым компьютерным файлом; если кто-то захотел бы его модифицировать, то сделал бы это без труда. Кто-то запросто мог взять контейнер с химикатом и изменить реестр так, чтобы всё выглядело, будто ничего со склада не забирали. Я лично не знаю, сколько десподалка было на борту, когда мы покидали наш мир, так что не имею возможности определить, уменьшилось ли это количество.

— Ваша честь, — сказал Дэйл, — я прошу вычеркнуть последний комментарий из протокола.

— Ваша честь, — сказала Зиглер, — я ведь просто снова получу тот же самый материал во время повторного опроса.

— Комментарий останется, — сказал судья Прингл. — Давайте двигаться дальше.

— Обжегшись на молоке, ваша честь, — сказал Дэйл, — вопросов больше не имею.

— Повторный опрос? — спросила Прингл.

Зиглер встала.

— Просто прояснить несколько вещей, ваша честь. Мистер Стант, этот химикат, стимулирующий линьку…