Все случилось быстро. Первым женился Авигдор. Так как невеста была вдовой, а жених сиротой, свадьбу отметили тихо, без музыкантов, шута и ритуального снятия покрывала. Сегодня Пеша стояла под свадебным балдахином, а на следующий день уже отмеряла в лавке смолу жирными руками. Авигдор молился в хасидском доме собраний, завернувшись в новый талес. Аншель теперь часто приходил к нему, и они о чем-то шептались и говорили целыми днями напролет. Свадьбу Аншеля и Хадассы назначили на первую Субботу после Хануки, хотя реб Альтер и предлагал закончить все еще быстрее. Невеста уже была помолвлена, жених — сирота, чего тут ждать? Зачем ему мять себе ребра на лавке в доме старой вдовы, когда он может уже получить и жену, и собственный дом?

Каждый день Аншель говорил себе, что то, что он делает, — грех, безумие, позор. Он связывает себя и Хадассу такими цепями лжи и бесчестия, которых уже не сможет разорвать никакая сила. Одна ложь повлечет за собою другую. Не раз Аншель обещал себе уйти из Бечева и положить тем самым конец этой ужасной комедии, которую мог придумать только настоящий демон, но каждый раз какая-то сила удерживала его на месте. Он не мог расстаться с Авигдором и разбить мечты Хадассы. Теперь, после свадьбы, Авигдор преисполнился еще большим желанием учиться, и друзья встречались два раза в день: по утрам, изучая Гемару и Комментарии, и ближе к вечеру, обсуждая примечания к Законам. Альтер Вишковер и Фейтл-скорняк радовались их близости и даже сравнивали с Давидом и Ионатаном. Из-за всего случившегося Аншель ходил теперь как пьяный. Портные хотели снять с него мерки для нового гардероба, и ему приходилось придумывать сотни отговорок для того, чтобы его тайна не выплыла наружу. Хотя обман и продолжался уже довольно давно, Аншель все еще не мог до конца поверить в него: обмануть общину дело несложное, но сколько это может продолжаться? И что будет, когда станет известна правда? Аншель смеялся и плакал одновременно. Все происходило так, словно обычная девушка вдруг взяла да и превратилась в фею, легко обманывающую людей. «Я лжец, обманщик, Иеровоам бен Нават», — говорил он себе. Единственным оправдание всему этому могло послужить только лишь желание изучать Талмуд…

Вскоре Авигдор начал жаловаться на то, что Пеша стала плохо к нему относиться. Она называла его бездельником, шлемилем, лишним ртом. Она пыталась заставить мужа работать в лавке, выполнять те обязанности, которые ему совсем не нравились, и отказывалась давать ему деньги. Вместо того чтобы утешить друга, Аншель еще больше настраивал его против жены. Он называл Пешу бельмом в глазу, ведьмой, скрягой и перечислял все достоинства Авигдора: честность и мужественность, ум, эрудиция.

— Если бы я был женщиной, то с радостью стал бы твоей женой, — сказал однажды Аншель. — Уж я бы смог тебя оценить.

— Но ты не женщина…

И Авигдор тяжело вздохнул. Свадьба самого Аншеля тем временем все приближалась.

В Субботу перед Ханукой он поднялся на кафедру, чтобы прочесть несколько страниц из Торы. Женщины осыпали его изюмом и миндалем. В день свадьбы Альтер Вишковер устроил для молодых настоящий праздник.

Авигдор сидел по правую руку от Аншеля. Жених говорил о Талмуде, а все прочие курили сигареты и пили вино, ликеры, чай с лимоном или с малиновым вареньем. Затем пришло время церемонии снятия свадебного покрывала, после которой молодые встали под хупу, укрепленную рядом с синагогой. Ночь была ясной и морозной, в небе светили звезды. Играли музыканты. Девушки, выстроившись в два ряда, держали в руках витые свечи. После самой церемонии молодожены нарушили свой пост и съели по ложке золотого куриного бульона, потом начались танцы, и гости стали дарить подарки, — все по обычаю. Подарков было много, и все дорогие. Свадебный шут сыпал смешными историями и стишками, и все очень жалели, что нет никого из родственников жениха. Жена Авигдора, Пеша, тоже была среди гостей, но, даже обвешавшись украшениями, она все равно продолжала выглядеть уродиной, в своем сползшем на лоб парике, меховой накидке и с въевшимися в руки следами смолы. После вирту-данс жениха и невесту отвели в свадебную комнату. Сопровождающие дали им последние наставления и, как водится, пожелали «плодиться и размножаться».

Утром теща Аншеля со своими подругами зашла в свадебную комнату, чтобы обследовать простыню, на которой спала Хадасса, и убедиться, что свадьба закончилась тем, чем должна была закончиться. Найдя пятна крови, вся компания развеселилась еще больше и начала целовать и обнимать жениха. А затем, размахивая простынями, выскочила на улицу и прямо на свежевыпавшем снегу станцевала кошер-данс. Аншель нашел способ устроить все, как надо. Хадасса в своей невинности, конечно же, не могла точно знать, что с ней будет происходить. Она ведь была так влюблена в Аншеля! Согласно закону, молодожены после первой брачной ночи должны расстаться на семь дней. И уже на следующий день после свадьбы Аншель сидел вместе с Авигдором за трактатом «О женском кровотечении». Когда другие мужчины ушли и в синагоге остались только они двое, Авигдор немедленно спросил Аншеля о его первой ночи с Хадассой. Аншель удовлетворил любопытство друга, и они проговорили до самых сумерек.

Аншель попал в хорошие руки. Хадасса была преданной женой, а ее родители исполняли любую прихоть зятя и очень гордились его успехами в учебе. Правда, прошло уже несколько месяцев, а Хадасса не проявляла никаких признаков беременности, но никто слишком из-за этого и не переживал. У Авигдора, в свою очередь, дела шли все хуже и хуже. Пеша по-прежнему издевалась над ним, дошло уже до того, что она почти прекратила кормить его и отказывалась стирать рубашки. У него не было денег, и гречневое печенье ему снова покупал Аншель. Так как у Пеши не хватало времени на то, чтобы готовить еду, а нанимать служанку она не желала из-за скупости, Авигдор попросил у Аншеля разрешения обедать в его доме. Альтер Вишковер и его жена выступили против, считая, что нехорошо, когда бывший жених посещает дом девушки, с которой некогда был помолвлен. Об этом говорил весь город. Но Аншель сумел доказать, что это не запрещено Законом. Большинство горожан поддерживало Авигдора и обвиняло во всем Пешу. Авигдор даже начал требовать у нее развода, и постольку, поскольку не хотел иметь детей от такой фурии, поступил подобно Онану, или, как говорит об этом Гемара: «Жал и разбрасывал семя свое втуне». Он рассказывал Аншелю о том, что Пеша ложится спать не умывшись и ужасно храпит, и о том, что она так поглощена делами торговли, что даже во сне бормочет о выручке и ценах.

— О, Аншель, как же я тебе завидую! — сказал он как-то раз.

— И совершенно напрасно.

— Но у тебя есть все. Как бы я хотел, чтобы твоя удача перешла и на меня, конечно же, если при этом она не оставила бы и тебя.

— У каждого свои проблемы.

— Да? И какие же проблемы у тебя? Не искушай судьбу, друг.

Откуда Авигдору было знать, что Аншель не спит по ночам и только и думает о том, как бы сбежать из Бечева? Постоянная ложь причиняла ему ужасную боль. Любовь Хадассы и ее доброта заставляли его гореть со стыда. А надежды ее родителей на внуков не давали ему покоя. Каждую пятницу, когда все шли в ритуальные бани, ему приходилось придумывать все новые и новые объяснения. Но так не могло длиться вечно. По городу поползли разные слухи. Говорили, что у Аншеля ужасное родимое пятно, или какой-нибудь перелом, или даже неправильно сделано обрезание. Хотя он и вышел уже из юношеского возраста, но щеки его все равно покрывал только легкий пушок. Прошел Пурим, а затем Песах. Близилось лето. Недалеко от Бечева протекала река, где ешиботники и другие юноши любили купаться. Ложь росла, как огромный гнойник, и со дня на день должна была прорваться. Аншель знал это, но ничего не мог поделать.

Согласно обычаю, юноши в канун Песаха совершали путешествие в ближайший с Бечевом город. Они наслаждались переменой места, отдыхали, покупали книги или что-нибудь еще, что могло им понадобиться. Бечев был недалеко от Люблина, и Аншель предложил Авигдору совершить путешествие туда вместе и за его счет. Авигдор, с радостью пользовавшийся любой возможностью ускользнуть из дома, немедленно согласился. Прогулка обещала быть приятной. Зеленели поля; аисты, вернувшиеся из теплых стран, кружили в небе. Ручейки спускались в долину. Щебетали птицы. Дул свежий ветерок. На лугах появлялись первые весенние цветы. Тут и там уже паслись коровы. Приятели болтали, ели фрукты и печенье, которые им собрала в дорогу Хадасса, шутили и поверяли друг другу свои секреты. В Люблине они остановились в гостинице и сняли один номер на двоих. Еще по дороге Аншель пообещал Авигдору, что откроет ему в городе какой-то удивительный секрет. Авигдор шутил: что бы это могло быть? Неужели Аншель нашел зарытый клад? Или написал книгу? Или так хорошо изучил Каббалу, что смог сотворить живого голубя? Теперь они зашли в комнату, и, пока Аншель осторожно закрывал дверь, Авигдор нетерпеливо спросил: