— Тогда давай попросим у полковника ордер на обыск.

— Опять же: по какой причине? Рыбомясо решит, что мы дошли до маразма: колдуны, шаманы, проклятия… Если будем настаивать, что Мерлин материализует проклятия, полковник нас отправит к психиатру!

— Так что же делать?

— Для начала надо любым способом заглянуть в журнал записей его клиентов: узнаем, кто ещё проклят, может, сумеем предотвратить несчастье.

— А как?.. Как это сделать?

— У меня есть одна идея. Офис на первом этаже, в кабинете оба окна зарешечены, но… Я специально попросился в туалет, чтобы проверить. И не ошибся: он совмещён с ванной, там есть оконце, оно не большое, пятьдесят сантиметров на восемьдесят, рама металлическая, стекло матовое, армированное проволокой, поэтому окно без решётки… Рама вдвигается в стенку, запирается защёлкой… Я нажал на защёлку, чуть-чуть выдвинул раму, а потом вернул её, но уже на сантиметр не до конца, поэтому защёлка не зафиксировалась, и теперь окно можно открыть снаружи… Тина в ужасе замахала руками.

Ты сошёл с ума! Ты хочешь влезть в чужую квартиру? Как обыкновенный грабитель!..

— Я не собираюсь ничего похищать, я только сфотографирую последние страницы журнала, и мы узнаем, кто на очереди. Окно выходит на набережную, там многолюдно…

— Так это же плохо: все обратят внимание!

— Наоборот: когда много народу, им будет не до нас.

— А если Мерлин заметил, что окно не задвинуто до конца?

— Он после меня туда не заходил. Мы вышли вместе, он при мне сел в машину и поехал к себе за город развлекаться с девицами, вернётся только послезавтра, в понедельник.

— Как ты протиснешь свои восемьдесят килограмм в такое узкий проём?

— Во-первых, не восемьдесят, а семьдесят шесть, во-вторых, я стройный и гибкий, как джигит, а в-третьих, я допрашивал столько воров-домушников, что не перенять их опыт было бы просто стыдно!

Тина понимала, что он уже всё решил, и его не отговорить, но попыток не оставляла.

— Ты говорил, что этот журнал в ящике письменного стола, и он, конечно, заперт. Как ты его откроешь?

Он снисходительно улыбнулся.

— Обижаешь, гражданин начальник!

— А если сработает сигнализация?

— Будь у него сигнализация, он бы не ставил решётки на окна… Словом, сегодня ночью постоишь на шухере.

— И не подумаю! И полковника предупрежу, чтобы тебя остановил! И нашим ребятам скажу, и…

Он прервал её, не дав договорить.

— Ты помнишь, чем заканчивалось такое поведение?

И запел хриплым, «тюремным» голосом:

Он очень смешно изобразил блатного, и она невольно улыбнулась.

— Господи! Я вышла замуж за уголовника!

— Да! И теперь я стану называть тебя «Сонька-Золотая ручка».

— Ты будешь ждать ночи? Когда все погасят свет?

— Зачем?.. Наоборот! Надо делать не тайком, а открыто, не прячась, тогда никто и не заподозрит. Но для этого нужно подготовиться — поэтому мы едем за реквизитом!

Через час они приехали на Фрунзенскую набережную. Борис высадил Тину и приказал: «Ко мне не приближайся, стой здесь — рассматривай витрины». Затем проехал ещё метров пятьдесят, свернул за угол и там поставил машину. В салоне переоделся: натянул на себя старую куртку с капюшоном, которую уже лет пять использовал только для подкрашивания своего старого «Форда» и лежания под кузовом — поэтому она была уже явно не первой свежести и, даже не второй: вся загажена белой краской и машинным маслом. В этой хламиде, с надвинутым на глаза капюшоном, Бориса можно было принять за бомжа, решившего подработать. Затем он вытянул из багажника алюминиевую стремянку, взятую из дому, перемазанный краской бидон с торчащей из него кистью, и стоп-сигнал, к которому предварительно, ещё дома, прицепил табличку: «Ремонт».

Всё это он притащил к нужному окну, установил под ним стремянку, поставил рядом с ней стоп-сигнал с предупреждением «Ремонт», и, вместе с бидоном, поднялся по ступенькам. Затем, как бы для пробы, несколько раз мазнул сухой кистью по оконному проёму, легко открыл окно, заглянул вовнутрь, отодвинул стоящие на подоконнике предметы, поставил туда бидон и вслед за ним нырнул в квартиру.

Как потом утверждала Тина, именно тогда у неё и появились первые седые волосы. Онемевшая от ужаса, она издалека наблюдала за всем этим, до боли сжимала кулаки и вдруг поймала себя на том, что шёпотом повторяет неожиданно всплывшие в памяти две строчки из бабушкиной молитвы: «иже еси на небеси» и «прости, Господи, и помилуй». Она была уверена, что первый же прохожий немедленно вызовет полицию. Но народ спокойно шёл мимо, аккуратно обходя стремянку с предупреждающим сообщением о ремонте. Тине казалось, что прошла вечность, но пролетело всего минут десять, и из окошка, ногами вперёд, вылез работяга в капюшоне, вытащил за собой бидон с торчащей из него кистью, расставил в прежнем порядке всё то, что стояло на подоконнике, рывком задвинул оконную раму, слез со стремянки, сложил её, поднял на плечо и, не спеша, зашагал к машине. Проходя мимо Тины, тихо скомандовал: «Иди вперёд, не останавливайся — я тебя подберу». Операция «домушник» завершилась.

К двенадцати они уже были дома. С нетерпением хищника, настигающего добычу, Борис быстро подключил фотоаппарат к компьютеру, и они оба напряжённо стали рассматривать сфотографированные страницы.

— Начнём с последней! — На экране появилась наполовину заполненная страница. — Всего три посетителя… Почему так мало?

— Пятница, укороченный день, перед выходными, — предположила Тина.

— Умница! Вполне может быть, — согласился Борис. — Наш колдун на работе не надрывается… Читаем первое проклятье: «Чтоб его мотоцикл никогда не завёлся!.. Чтоб он под ним развалился!.. Чтоб он до двух ночи под окнами не гонял!..» Очевидно, это от доброй и любящей соседки. Правда, если это тот мотоцикл, который и под нашими окнами воет — я тоже под этим проклятием подпишусь… Читаем следующее: «Чтоб он не мог даже рюмку взять в рот!.. Чтоб его от каждой рюмки рвало!..» Как ты догадываешься, это от преданной жены…

— Представляю, как он её достал!.. Хорошо бы так всех наших алкашей проклясть!

— Ты что? Половина страны начнёт блевать!.. Поехали дальше… — Читает. — «Чтоб его конюшня сгорела вместе с его лошадьми!..» Стоп, это уже посерьёзней… Кто же такой доброжелатель?.. Виктор Уфимцев. Так. А кому это адресовано?.. Константину Мансурову… Ясно. До сих пор враждуют.

— Ты их знаешь? — удивлённо спросила Тина.

— Приходилось встречаться — у них были разборки. Враждуют из-за лошадей. Оба богатенькие, имеют классных жеребцов, которые им приносят призы на скачках, а это — большие деньги. Каждый старается напакостить конкуренту: и жокеев подкупали, и лошадей пытались калечить… А теперь, видишь, до чего дошло!..