За жену ответил Берти:

— Хильда, магазины есть — но Виндзор-Сити все-таки не Лондон. Зато у Бетти есть портниха, которая прекрасно шьет по моделям из журналов — конечно, к нам они прибывают с опозданием, но для нас и это новости. Она покажет вам все, что у нас есть. Однако скажите, как насчет прогулки, которую вы мне любезно обещали? Когда я могу рассчитывать покататься?

— Да вот прямо сейчас.

— Доложить о готовности к выходу в космос. Астронавигатор.

— Готова! — отрывисто доложила я, стараясь чтобы это прозвучало как можно более деловито. — Ремень пристегнут.

— Первый пилот.

— Ремень пристегнут. Левая дверца заперта, проверена на герметичность. Горючее ноль целых семь один. Крылья полностью раскрыты, в дозвуковой позиции. Шасси выпущено, заблокировано. Машина отцентрована, принимая массу пассажира за шестьдесят шесть килограммов.

— Генерал, верно ли указана ваша масса?

— Бог ты мой! Я привык к фунтам. Сколько это будет в фунтах, дайте сообразить…

— Уточните, — перебила я, — в здешних фунтах или в лондонских.

— Я взвешиваюсь каждое утро, и мои весы переделаны в соответствии со здешним тяготением. Так… в ботинках это будет примерно сто сорок пять фунтов.

— Ты угадал с точностью до трех значащих цифр, Зебадия. (Я не стала говорить, что приборы на пульте управления показывают нагрузку на каждое колесо. Пусть Берти думает, что мой муж чародей, в моих-то глазах он самый настоящий волшебник.)

— Спасибо, астронавигатор. Машина отцентрована, капитан.

— Второй пилот.

— Ремень застегнут. Дверца проверена на герметичность. Континуум-аппаратура в готовности.

— Пассажир, — сказала капитан тетя.

— Я? А о чем должен докладывать пассажир?

— В основном о том, что он пристегнулся, но об этом я позаботилась сама, — (Для чего пришлось соединить Хильдин ремень с моим с помощью тканого ремешка от нашего спальника.) — Обязана задать вам один вопрос, — продолжала тетя Хильда. — Подвержены ли вы морской болезни? Не исключено, что в Ла-Манше штормит, в Дуврском проливе тоже.

— О, ничего страшного. Мы же ненадолго, верно?

— Пилюлю бонина, Дити. Генерал, адмирал лорд Нельсон страдал от морской болезни всю жизнь. Мы с мужем тоже подвержены, мы сегодня уже приняли пилюли. А вот Дити и Зебби, наоборот, из тех бессовестных счастливчиков, которые лопают жирные сандвичи во время тайфуна и смеются над мучениями других.

— Я не смеюсь! — запротестовала я.

— Но благодаря этим пилюлям мы смеемся им в ответ. Правда, Джейкоб?

— Берти, они действуют: примите, не пожалеете.

— Должна добавить, — мягко сказала капитан тетя, — что, если не примете, мы никуда не полетим.

Берти принял.

— Разжуйте ее и проглотите, — сказала я ему, — а не прячьте за щекой. Капитан, по-моему, теперь все в порядке.

— Если не считать того, что тут очень тесно. Генерал, не будет ли вам удобнее сидеть, если вы обнимете нас обеих за талию?

Генерал не отказался. Ну и проказница наша капитан тетечка!

— Мы отвлеклись. Прошу доложить о готовности снова.

Мы начали докладывать, а я все чувствовала на своей талии тяжесть твердой мужской руки, приятно не похожую на привычное объятие моего ласкового гиганта.

— АЯ, ПРЫГ.

Берти ахнул и обхватил нас покрепче. Тетя Хильда спокойно скомандовала:

— Астронавигатор, возьмите управление на себя. Действуйте согласно предложенной мной программе. Не бойтесь вносить изменения. Если кому-то захочется предложить что-то свое, предлагайте. Вы тоже, генерал. Это увеселительная прогулка. Давайте веселиться.

Впрочем, несколько раньше она сказала мне вот что:

— Если кто-то что-то предложит и это мне не понравится, я скажу: давайте сделаем это попозже. А между тем времени не останется. Генерал сказал леди Герберт: «Поеду, поеду, — подумала мама, — и буду к обеду назад». Вот мы его и привезем назад вовремя. В шестнадцать пятнадцать по местному времени. Сколько это по Гринвичу?

Я пересчитала (12:44 среднего гринвичского времени) и обещала следить и по часам на пульте, и по часам у себя в голове, но мне все равно было велено поручить Ае напомнить нам о наступлении этого момента. Если бы тетя Хильда была мужчиной, она бы носила сразу и подтяжки, и пояс. Хотя нет: о себе она не заботится, но, когда речь идет о других, она сверхпредусмотрительна.