Она пребывала в совершенной эйфории. Я объяснял это тем, что она возбуждена предстоящим приключением. Но я ошибался.

Лазарус, высококвалифицированный математик, хотя и не такой уникум, как Джейк или Либби, в данном случае вел себя вовсе не как хладнокровный теоретик. Он был настроен мрачно и решительно: победить или погибнуть. Я тут же вспомнил о том случае, когда ему отстрелили задницу.

Джейк оказался детерминистом (это он-то, живое воплощение абсолютной и ничем не связанной свободы воли!).

Дити — математик-практик, не отягощенный теориями. Страна Оз реальна, сама она реальна, фиктоны ее не интересуют. «Не беспокойся, Лазарус. Мы можем это сделать, Ая может это сделать, — и мы не станем это делать, пока Ая не будет уверена в своей программе».

Дискуссия началась после обеда. Шельма окончательно помирилась с Лазарусом (к моему огромному облегчению: окажись они противниками в чем-нибудь более серьезном, чем партия в трик-трак, — я постарался бы убраться куда-нибудь подальше, в какое-нибудь Тимбукту, да еще под вымышленным именем). Она, Джейк, Лазарус и Либби спорили в адмиральских апартаментах, когда она велела Доре привести нас с Дити.

В повестке дня было бесчисленное множество пунктов, включая пресловутую историю с «исчезнувшими Говардами», в каковом качестве Лазарус собирался нас регистрировать. Я не уверен, что хочу прожить тысячу лет, даже две сотни. Но уверен в двух вещах: а) хочу пожить подольше и б) хочу сохранить бодрость, здоровье и активность до самого конца. Не то что мой прадед, которого в сто пять лет приходилось кормить с ложечки и который ходил под себя. А Говарды с этим справились: можешь оставаться молодым, сколько пожелаешь, а потом умереть в подходящий момент, когда решишь, что хватит.

(Да, я хочу быть одним из «найденных Говардов», поскольку в их число входит и Дити плюс маленькие копии Дити без счета.)

Было еще много дел, но мы все их отложили (в том числе и проблему Черных Шляп), чтобы решить вопрос о спасении Морин Джонсон.

Мы все еще препирались по поводу всяких тонкостей, когда послышался голос Лор:

— Командор?

— Да, капитан? — отозвалась Шельма.

— Я не хотела вас беспокоить, мэм…

— Ничего, Лор. Капитан должен всегда иметь возможность со мной связаться.

— Э-э… Дора сказала мне, мэм, что ей запрещено вас вызывать. Она приготовила большой ассортимент нью-римских мод, мужских и женских, для вас, военную форму для доктора Джейкоба и вечерние костюмы для доктора Элизабет и доктора Дити, — и не знает, куда их все доставить.

— Доставьте все в адмиральские апартаменты, пожалуйста.

— Хорошо, мэм. Они сейчас появятся в вашем доставоч-ном шкафу. Вы знаете, где он?

— Найду. В чем вы с сестрой будете сегодня? Или это секрет?

— Это не секрет, мы просто еще не решили. Но до обеда еще час и тридцать одна минута.

— Вполне хватит, чтобы выбрать красивое платье. Или вы сегодня в парадной наготе? Тогда на это может понадобиться от двух секунд до двух часов, верно? Конец связи.

Шельма необычно грубо выругалась, из чего я сделал вывод, что она включила Либ и Лазаруса в число своих приближенных.

— Вуди, ты знаешь какие-нибудь особенно крепкие ругательства? Терпеть не могу тратить время, изображая праздничное настроение, когда нужно столько еще решить, включая и то, как быть с Морин.

Дити взглянула на Либби.

— У нас с тобой тоже осталось одно невыполненное обещание. Может, и ты выскажешь что-нибудь новенькое поругательнее?

— Дити, у меня нет литературных талантов. Но если кто-нибудь как следует выругается, у меня на душе станет легче. Придется нам сидеть тут, время от времени перекусывать всухомятку, чтобы не умереть с голоду, и спать урывками, пока все не будет окончательно решено. Может, три часа, а может, три дня или три недели.

— И придется, — сказал я.

Шельма покачала головой:

— Ты можешь обойтись без обеда, Зебби, а я нет. И Лазарус тоже должен там появиться.

— Боюсь, что да, — согласился он. — Но, командор, должен сказать вам, что начальник штаба вашего флагманского корабля тоже должен присутствовать на обеде, чтобы поддержать боевой дух. — Он громко откашлялся. — Либби и Джейкоб в качестве пассажиров от этой обязанности свободны.

Либ отрицательно мотнула головой:

— Мы с Дити дали одно опрометчивое обещание.