Тетя Хильда с ужасом воззрилась на Зебадию.

— Зебби! Создавать планеты! Ты что, решил, что ты Иисус Христос?

— Подымай выше. Вон сидит Святой Дух, видишь, живот себе чешет. Это Верховный Оплодотворитель. А я Создатель и Творец. Но при учреждении пантеона Небесного Века мы намерены уважать права женщин, Хильда. Дити будет Мать-Земля: она для этого идеально подходит. А ты Селена, лунная богиня. Выгодная должность: лун-то больше, чем земель. Ты справишься. Ты маленькая, серебристая, прибываешь и убываешь и прекрасна во всех своих фазах. Идет? Мы четверо, больше никого.

— Перестань меня разыгрывать!

— Я тебя не разыгрывал, — сказал мой муж, — а было бы неплохо тебя разыграть, ты красивая, хорошо тому, кому ты досталась, миссис теща. Все эти наши с Джейком планы вполне осуществимы, коль скоро на перемещение в шестимерном пространстве-времени не тратится энергия. Машина Джейка может переместить что угодно куда угодно — в любое место, в любые времена. Что касается времен — во множественном числе, то я сначала не понял, что Джейк имеет в виду, когда он заговорил о принудительном старении планет. Ставишь Венеру на ось may, отправляешь ее назад по оси т, возвращаешь в эту точку на нашей оси lb, постаревшей на века — или тысячелетия. Может быть, стоит передвинуть ее на годик-другой в будущее — наше будущее, — чтобы все тут было уже подготовлено, когда она вернется, уютная, зеленая, красивая, готовая к заселению детишками, собачками и бабочками. Землеподобная, но девственная.

Тетя Хильда испуганно поежилась.

— Джейкоб, как ты думаешь, не повредит этому орешку внутри меня один хайболл? Мне необходимо что-нибудь укрепляющее.

— Думаю, не повредит. Джейн не отказывалась от крепких напитков, когда была беременна. Врач запретил ей пить только к началу седьмого месяца. И Дити ничуть не пострадала. Дити у нас родилась такой здоровенькой, что сама отвезла маму домой из больницы.

— Папа, не выдумывай. Я научилась водить только в трехмесячном возрасте. Но я бы тоже выпила, пожалуй. А ты, Зебадия?

— С удовольствием, принцесса. Лечебная доза спиртного определяется массой тела. Это означает полстаканчика для тебя, дорогая Шельма, стаканчик для Дити, полтора для Джейка и два для меня.

— Это же несправедливо!

— Конечно, несправедливо, — согласилась я. — Я вешу больше папы: я набираю в весе, а он худеет. Взвесь нас — увидишь!

Мой муж обхватил меня и папу за пояс, присел, выпрямился и поднял нас в воздух.

— Ничья, — объявил он. — Папу, возможно, чуть тяжелей выжиматЁ, но к тебе приятнее прижиматься.

Он поцеловал меня и снова поставил нас на пол.

— Если уж к кому приятно прижиматься, так это к Джейкобу, он не сравним ни с кем!

— Ты пристрастна, Хильда. Пусть каждый нальет себе сам, в соответствии со своим эмоциональным и физическим состоянием.

Мы так и сделали: Хильда и я взяли себе по стаканчику с содовой, папа опрокинул себе в бокал полтора стаканчика чистого со льдом, а Зебадия удовлетворился половиной стаканчика водки и разбавил ее кока-колой. Мы сидели и посасывали свою «лечебную дозу», и тут Зебадия уставился на стену над камином.

— Джейк, ты служил во флоте?

— Нет, в армии. Если можно считать армией «сидячую пехоту». Мне присвоили офицерское звание за докторскую степень по математике, сказали, что я им нужен для баллистики. И я весь свой срок отбыл в канцелярии, подписывал бумаги.

— Стандартная процедура. У тебя там морской кортик и портупея. Я решил, что они твои.

— Дитины. Клинок принадлежал дедушке Джейн Роджерсу. А у меня есть парадная сабля. Отцовская, он подарил мне ее, когда меня взяли в армию. И парадная форма. Но я ее никогда не носил, случая не было. — Папа поднялся с места, направился к себе в спальню и позвал оттуда: — Пойдем, покажу тебе саблю.

— Дити, — сказал мне мой муж, — ты не возражаешь, если я сниму со стены твой клинок?

— Мой капитан, этот кортик твой.

— Что ты, это же семейная реликвия! Я не могу принять такой подарок.

— Если мой повелитель не позволяет мне подарить ему это оружие, то пусть лучше оно висит там, где висит! Я все думала, что подарить тебе на нашу свадьбу, и не сообразила, что у меня уже есть идеальный подарок для капитана Джона Картера.

— Прости меня, Дея Торис. Принимаю твой дар и буду беречь его. Он пригодится мне, чтобы защищать мою принцессу от всех врагов.

— Гелиум счастлив слышать тебя. Если ты поможешь, я залезу и сниму его.

Зебадия ухватил меня за ноги где-то повыше колен, и я мгновенно выросла до трехметровой высоты. Клинок и портупея висели на крючках; я сняла и опустила их, после чего опустили меня. Пока я прилаживала оружие на своем муже, он стоял вытянувшись, затем опустился на одно колено и поцеловал мне руку.

Мой муж несомненный безумец, но мне нравится его безумие. У меня навернулись слезы на глаза — с Дити такое случается нечасто, но с Деей Торис, кажется, бывает, после того как Джон Картер сделал ее своей.