– Да, Теодор, Брайан-младший говорит, что новый дроссель, который он поставил, позволяет вести машину одной рукой.

– Да, это так.

– Ну и веди ее одной рукой. А другой... Я достаточно откровенна или выразиться яснее? – Он осторожно обнял ее за плечи. Она взяла его за руку и потянула вниз, к своей груди. – Некогда стесняться, дорогой. Не бойся прикасаться ко мне.

Упругая мягкая грудь. От прикосновения сосок вздернулся. Она вздрогнула, прижалась к нему, стиснула его руку и коротко простонала.

– Я люблю тебя, Морин, – хрипло произнес Лазарус.

Ее голос был едва слышен из-за шума мотора:

– Мы полюбили друг друга с той ночи, когда повстречались. Просто не могли в этом признаться.

– Да. Я не смел заговорить с тобой об этом.

– А ты бы никогда и не сказал мне ничего, Теодор. Поэтому мне пришлось набраться смелости и заговорить первой. – Морин помолчала и добавила: – Вот он, этот поворот!

– Я вспомнил. Но здесь мне нужно вести машину двумя руками.

– Хорошо. – Она отпустила его руку. – Но только до тех пор, пока не приедем. А уж там мне будут нужны обе твои руки – и все твое внимание.

– Да!

Он осторожно ехал по просеке; наконец узкая дорожка привела к ровной, поросшей травой поляне. Лазарус объехал поляну кругом; отчасти для того, чтобы развернуть машину, но в основном, чтобы убедиться, что здесь никого нет. К его радости фары осветили только траву и деревья. Хорошо! (Хорошо ли? Дорогая, понимаешь ли ты, что делаешь?) Лазарус выключил фары, остановил двигатель, потянул за ручной тормоз. Морин упала в его объятия; губы их слились в долгом поцелуе. Какое-то время они обходились без слов: ее губы и руки поощряли Лазаруса к дальнейшим действиям. Наконец она блаженно улыбнулась и прошептала:

– Ты удивлен? Но я не могу прощаться со своим воином, когда на мне трусики. Я оставила их наверху, вместе с корсетом. Будь смелей, дорогой, ничего не случится.

– Что ты сказала?

– Теодор, неужели мне всегда нужно быть решительной и в словах, и в действиях? Я беременна уже семь недель. Правда.

– О... Сиденье узкое, – задумчиво сказал он.

– Я слыхала, что молодые люди иногда вынимают заднее сиденье и кладут его на землю. Или ты боишься колючек? Где твоя решительность, мой милый, где решительность? Воин должен быть решительным – так говорит отец, а мой муж согласен с ним... Тут еще и коврик есть.

(Морин, любовь моя, теперь у меня нет сомнений, от кого я унаследовал решительность и... похоть. От тебя, дорогая.) – Если ты меня отпустишь, я все сделаю как надо. Я не боюсь ни колючек, ни самой очаровательной женщины в моей жизни. Просто я не могу во все это поверить.

– Я помогу! – Она выскочила из машины, Лазарус последовал за ней, Морин открыла заднюю дверцу и остолбенела. А потом громко и радостно воскликнула: – Вудро, негодник! Сержант Теодор, посмотрите, кто спит на заднем сиденье! – С этими словами она поспешно стала приводить в порядок одежду.

– Сержант Тед обещал взять меня в Электрический парк!

– Так мы туда и направляемся, дорогой, и уже почти приехали. А теперь скажи-ка маме – может, лучше отвезти тебя домой и положить спать? Или ты уже достаточно большой, чтобы по вечерам посещать Электрический парк?

– Да, дружочек, – подхватил Лазарус. – Домой или в Электрический парк? (Морин, значит, дедуся научил и тебя лгать? Или же это природный дар? Я не просто люблю тебя – я восхищаюсь тобой; Першингу следовало бы зачислить тебя в свой штаб.) Он поспешно застегнул пуговки на спине Морин.

– В Электрический парк!

– Тогда садись назад, и мы в момент тебя доставим.

– Я хочу ехать спереди.

– Вот что, дружочек, или ты едешь в Электропарк сзади, или мы возвращаемся домой – и в постель. Втроем мы не уместимся на переднем сиденье.

– А Брайан возит!

– Давайте поедем домой, миссис Смит. Если Вуди не видит, кто сидит за рулем, наверно, ему очень хочется спать.

– Нет-нет, вовсе нет! Я все понял. Хорошо, сажусь па заднее сиденье, и мы едем в Электропарк.

– Миссис Смит?

– Ну что ж, едем в Электропарк, сержант Теодор... Если Вудро ляжет и попытается заснуть.

Вуди торопливо улегся, Лазарус сел за руль и тронулся с места.

– Мне надо позвонить, – чуть слышно прошептала Морин. – У поворота есть аптека. Это как раз по пути к Электропарку.

– Хорошо. Что он слышал, как по-твоему?

– Похоже, он проснулся, когда я открыла дверь. Но даже если он и не спал, все равно ничего не понял. Не волнуйся, Теодор. Решительность и еще раз решительность!