Вскоре пришлось с тоской вспоминать вчерашние обед и ужин – когда сандвичи пришлось делать ему самому. Сейчас он только велел обоим сесть и не висеть над душой. Завтрак состоял из кофе, корабельного хлеба и консервированного масла.

Вместо яичницы из яиц аккры с грибами получилась какая-то несъедобная каша; девица ухитрилась испортить даже сок райфрутта. Для этого требовался истинный талант: одну часть концентрата следовало разбавить восемью частями холодной воды – и все, все инструкции были на этикетке.

– Ллита, ты умеешь читать?

– Нет, хозяин.

– Капитан! А ты, Джо?

– Нет, капитан.

– А арифметика, числа?

– О да, капитан. Числа я знаю. Два да два – это четыре, два да три – пять, три и пять – девять.

Сестрица поправила:

– Не девять, а семь, Джоси.

– Довольно, – проговорил Шеффилд. – Вижу, занятие у нас найдется. – И задумался, что-то бормоча себе под нос. Наконец он громко сказал: – Когда закончите завтракать, займетесь своими делами. А потом приведите в порядок каюты – чтобы было похоже на корабль – потом проверю. Застелите и мою постель, но больше там ни к чему не прикасайтесь, особенно на столе. А потом примете ванну. Да, я сказал – ванну. На корабле каждый принимает ванну раз в день, можно и чаще. Чистой воды много, она идет по замкнутому контуру, а к концу путешествия у нас будет на несколько тысяч литров воды больше, чем в начале. Не спрашивайте почему, просто поверьте на слово. Я объясню потом. (Через несколько месяцев. Что они поймут сейчас, если не умеют сложить три и пять?) А через полтора часа, когда вы все закончите... Джо, ты умеешь пользоваться часами?

Джо поглядел на циферблат старомодных часов на стене.

– Не знаю, капитан. На этих слишком уж много чисел.

– Ах да, конечно, на Благословенной другая система счисления. Значит, постарайтесь вернуться сюда, когда маленькая стрелка будет указывать налево, а большая – вверх. Но на этот раз не страшно, если опоздаете – надо, чтобы вы все успели сделать. Особенно – принять ванну. Джо, помой голову шампунем. Ллита, нагнись, дорогуша, я понюхаю твои волосы. И ты тоже... с шампуНем. Куда запропастились волосяные сетки? Если выключить псевдогравитацию, в условиях свободного падения им понадобятся сетки для волос, или молодежь придется подстричь. Для Джо это не страшно, а вот длинные черные волосы его сестры, пожалуй, ее главное достоинство – не помогут ли они ей поймать на Валгалле мужа? Ну что ж, если сеток нет – едва ли они найдутся: сам-то он стрижется коротко – пусть заплетет косу. Или все-таки потратить энергию на поддержание одной восьмой "g"? Люди, не привыкшие к невесомости, плохо переносят ее и могут даже получить травму. Впрочем, пока беспокоиться не о чем.

– Приберитесь, приведите себя в порядок и возвращайтесь. Живо.

Шеффилд составил список: определить для каждого его обязанности (NB: научить их готовить!); начать обучение: по каким предметам?

Основы арифметики, это верно... но учить их читать на том жаргоне, который в ходу на Благословенной, незачем: они туда не вернутся, никогда не вернутся! Но на корабле придется говорить на нем – когда еще ребята научатся говорить и читать на галакте... и хорошо бы выучить английский. Есть ли на корабле записи того варианта галакта, который используется на Валгалле? Впрочем, в таком возрасте несложно запомнить местные словечки и произношение. Но важнее всего – исцелить их оцепеневшие души, личности. Можно ли взять взрослых домашних животных и превратить в людей – предприимчивых, способных, всесторонне образованных, готовых к конкуренции в рамках свободного общества; более того – желающих конкурировать, не боящихся состязания? И только сейчас он начал сознавать, какие проблемы пали на его голову вместе с "бездомными котятами". Или придется содержать их лет пять-десять или шестьдесят, пока не умрут от старости? Давным-давно, еще мальчишкой, Вуди Смит подобрал в лесу полудохлого лисенка – мать или потеряла его, или погибла. Взял зверька домой, выкормил из бутылочки и всю зиму держал в клетке. Весной мальчик отнес зверя на то место, где нашел, и оставил там клетку, открыв дверцу.

Через несколько дней он пришел за клеткой.

Лисенок сидел внутри нее – голодный, худой – но дверца оставалась открытой. Вуди принес его обратно, накормил и напоил. Потом построил из сетки вольер и больше никогда не пытался выпустить. Как говорил дедушка, бедолага так и не смогла научиться быть лисою.

Как сделать людей из этих забитых и невежественных животных?

* * *

Они возвратились в кают-компанию, когда маленькая стрелка указывала вбок, а большая точно вверх. Для этого пришлось подождать за дверью, и капитан Шеффилд постарался сделать вид, что не заметил. И когда они вошли, он поглядел на часы и сказал:

– Точно вовремя, молодцы! Вижу, шампунем попользовались, но напомните, чтобы я отыскал для вас расчески.

А что еще из предметов туалета может им понадобиться? Придется ли учить ребят пользоваться ими? И... черт! А есть ли на корабле необходимое на случай, если у девицы начнется менструация? Чем бы воспользоваться? Что ж, если повезет, эта проблема отодвинется на несколько дней. Спросить ее? Не поможет, ведь она считать не умеет. Проклятье, корабль-то не предназначен для пассажиров. – Сядь. Нет, подожди. Подойди поближе, дорогуша. – Капитан заметил, что платье на девице подозрительно липнет к телу; он понял, что оно мокрое. – Ты помылась прямо в нем?

– Нет, хоз... нет, капитан, я его выстирала.

– Вижу. – Он вспомнил, что пестроты рисунку успели добавить кофе и прочие продукты, из которых она готовила завтрак. – Сними и повесь где-нибудь – не надо сушить на себе.

Она начала медленно раздеваться. Подбородок девушки дрогнул – капитан вспомнил, как она любовалась собой в зеркале, когда он покупал это платье. – Подожди немного, Ллита, Джо, снимай свои портки. И сандалии тоже.

Парень мгновенно повиновался.

– Благодарю, Джо. И не надевай, пока не выстираешь. Эта тряпка только кажется чистой, а на самом деле испачкалась. И пока можешь не носить ее, если не очень хочешь. Садись, Ллита, на тебе что-нибудь было, когда я купил тебя?

– Нет... капитан.

– А на мне сейчас есть что-нибудь?

– Нет, капитан.

– Одежду носят, когда для этого есть время и место, в иных временах и местах. Одеваться глупо. Если бы это был пассажирский корабль, вы все носили бы одежду, а на мне была бы красивая форма. Но корабль не пассажирский, здесь нет никого, кроме тебя, меня и твоего брата. Видишь этот прибор? Называется термогумидостат. Он приказывает корабельному компьютеру поддерживать здесь двадцать семь по Цельсию и влажность сорок процентов... с небольшими изменениями, для разнообразия – цифры вам ничего не говорят. И мне приятно ходить раздетым. После полудня температура снижается, чтобы можно было заняться физическими упражнениями. Ибо малоподвижность – бич корабельной жизни.