Жалкий, грязный любитель! А ведь я говорила ему чистую правду, одну только правду, ничего, кроме правды!

Кто-то пришел и сделал мне еще один укол. Боль утихла, и я уснула.

На этот раз проспала я, похоже, долго. Крепкий сон чередовался с периодами полузабытья. А может быть, я все-таки не спала? Нет, вряд ли… Ведь я видела сны — наверняка это были сны. Конечно, говорящие собаки существуют, я их не раз видела, но чтобы они читали лекции о правах живых артефактов? Сквозь сон до меня доносились звуки — суета, беготня по лестницам вниз-вверх, какие-то приглушенные крики. Вот это, скорее всего, было наяву. Но потом все утихло. Я попыталась встать с кровати, но поняла, что не то что встать — голову от подушки оторвать не могу.

Настало мгновение, когда я решила, что теперь я, пожалуй, точно не сплю, потому что ощутила, что руки мои и ноги свободны от браслетов и пластырь с глаз исчез. Открыв глаза, я почувствовала себя самым счастливым человеком на свете и тут же решила, что надо бежать.

Не двигаясь, я напрягла мышцы. Похоже, все было на месте, хотя кое-где ощущалась небольшая боль. Одежда? Бог с ней! До одежды ли, когда речь идет о спасении собственной жизни!

Теперь нужно было все быстренько продумать… Похоже, в комнате никого не было. А на этаже? Лежать. Тихо лежать и слушать. Только когда убедишься, что ты одна-одинешенька на этаже, тихо встань с кровати и поднимись по лестнице — тихо, как мышка… На третий этаж, потом на чердак и там спрячься. Дождись темноты. Потом — из чердачного окна на крышу, вниз по задней стене — и в лес. Если удастся добежать до леса за фермой, там им меня уже не поймать… Но пока буду бежать, я буду прекрасной мишенью.

Шансы? Один из девяти. Ну, может, один из семи, если я и вправду в порядке физически. Самым слабым пунктом в моем плане была весьма высокая вероятность того, что меня заметят еще до того, как я выберусь из дома. Если меня заметят, мне придется снова убить кого-нибудь и сделать это надо будет совершенно хладнокровно… но больше ничего не придумаешь. В противном случае оставалось только лежать и ждать, когда они меня прикончат… а случится это тогда, когда Шеф решит, что больше от меня ничего не добиться. Как бы они ни были тупы, эти гады, не настолько же они глупы, чтобы оставить в живых изнасилованную и избитую свидетельницу.

Я напрягла слух.

Ни одного звука. Ждать не имело смысла. Каждое мгновение только приближало момент, когда кто-то мог появиться. Я открыла глаза…

— Проснулась, похоже? Прекрасно.

— Босс?! Где я?

— Боже мой, как банально… Фрайди, а поновее что-нибудь придумать не могла? Ну-ка, попробуй еще разок.

Я огляделась по сторонам. Спальня. Похоже на больничную палату. Окон нет. Мягкое освещение. Характерная гробовая тишина, которую скорее подчеркивало, чем нарушало мягкое урчание кондиционера.

Я перевела взгляд на Босса. Как рада я была его видеть! Все та же черная повязка на глазу… Я всегда удивлялась — почему он не хочет регенерировать глаз? Костыли его были прислонены к столику. На Боссе был его всегдашний просторный мешковатый костюм из натурального шелка, который смахивал на плохо сшитую пижаму. Господи, как же я рада его видеть!

— Все равно — хочу знать, где я. И как? И почему? Где-то под землей, определенно, но где?

— Правильно, под землей, но не слишком глубоко — всего несколько метров. «Где» — узнаешь в свое время. По крайней мере, узнаешь, как войти и выйти. У нашей фермы был один большой недостаток — слишком много людей знало, где она находится. «Почему» — очевидно. А вот с «как» пока повременим. Докладывай.

— Босс, вы самый страшный зануда на свете!

— Что поделаешь, долгая практика. Докладывай.

— И… ваша мама познакомилась с вашим папой в кровати. И он даже шляпу не снял!

— Они познакомились на пикнике баптистской воскресной школы, и оба верили в добрых волшебниц. Докладывай.

— Черт бы вас побрал! Докладываю. Путь до Эль-Пятого был без происшествий. Нашла там мистера Мортенсона, передала ему содержимое моего «карманчика». Все было нормально, но вдруг в городе ни с того ни с сего разразилась эпидемия респираторной инфекции неясной этиологии, и я ухитрилась заразиться. Мистер Мортенсон был исключительно добр ко мне. Он держал меня у себя дома, и его жены заботливо выхаживали меня. Босс, мне бы хотелось, чтобы они были вознаграждены.

— Учту. Дальше.

— Болела я тяжело. Поэтому-то я на неделю выбилась из графика. Но как только я пришла в себя, мистер Мортенсон сообщил мне, что я могу лететь обратно и что капсулу с информацией он уже поместил в «карманчик». Точно я не знаю. А вы знаете, Босс? В «карманчик»?

— И да и нет.

— Ничего себе ответик!

— «Карманчик» под пупком был использован.

— Так я и думала. Знаете, хотя считается, что там нет нервных окончаний, я всегда чувствую, когда там полная капсула, — что-то вроде небольшой тяжести, что ли.

Я нажала на кожу около пупка и напрягла мышцы брюшной стенки.

— Э, да тут пусто! Вы вынули?

— Нет, не я. Враги.

— Значит, я провалилась? О боже, Босс, какой кошмар!

— Нет, — мягко возразил он. — Ты не провалилась. Все хорошо. И вела ты себя перед лицом смертельной опасности просто молодцом.

— Правда?

(Вас никогда не награждали орденом королевы Виктории?)

— Босс, перестаньте говорить загадками и объясните толком, в чем дело?