— Я не слишком в этом уверен, — ответил Сплетник. — Зря вы так громко провозглашаете свои права. Вы оставили Братство.

— Ты еще не ответил мне, — заметил Корнуэлл. — Кто такие “они”, о которых ты говорил.

— Ты слышал об Адских Псах?

— Я знаю о них.

— А еще Зверь из Бездны. И Те, Кто Парит Над Горами.

— Я слышал об этом. Из россказней старых путешественников. Но они лишь упоминали о них, и ничего больше.

— Тогда ты должен молить Бога, — сказал Сплетник, чтобы уберечься от более близкого знакомства.

Корнуэлл повернулся к Джонсу. Тот сдержанно кивнул.

— Он говорил мне то же самое. Но, как вам известно, я трус. И не заходил дальше Дома Ведьмы.

Он обратился к Сплетнику.

— Как насчет пива?

— Скорее всего, я соглашусь, — сказал Сплетник. — И к нему было бы неплохо получить еще и ломоть хорошо прожаренного мяса. Шел я издалека, проголодался, и меня мучит жажда.

Полная луна взошла над зазубренной линией леса. Голубым светом залила она лужайку и заставила поблекнуть звезды. На месте костра теперь тлели угли, потому что мясо уже сварилось, и теперь в пустой траве, что росла между лагерем и дорогой, упоенно плясал маленький народец, подчиняясь певучим звукам скрипки.

После того, как с трапезой было покончено, Сплетник скинул сверток, который он таскал на плече, развернул козью шкуру и вынул скрипку со смычком.

Высокий, согбенный, покачивался он в лунном свете, прижимая подбородком скрипку, и пальцы левой руки летали по струнам, пока правая водила смычком. Траченый молью ворон по-прежнему старался удержаться на правом плече Сплетника, то и дело вскрикивая и взмахивая крыльями; порой он перебирался поближе к предплечью и цеплялся за него когтями, издавая возмущенные крики: очевидно, его смущала ненадежность насеста. Под столом, набив брюхо остатками мяса, которые кидали ей насытившиеся гости, спала собачка и ее тонкие лапки временами вздрагивали, когда она во сне гонялась за кроликами.

— Как их много, — сказала Мэри о танцующих. — Когда мы тут появились, их было куда меньше.

Джонс хмыкнул.

— На самом деле их еще больше, — сказал он. — Здесь все мои и часть ваших.

— Вы хотите сказать, что они выбрались из своих убежищ?

— Из-за еды, — пояснил он. — Еды и пива. Ведь вы же не предполагали, что они будут смирно сидеть в кустах, глядя, как насыщаются другие.

— Тогда где-то здесь должен быть и Бромли. Ох, этот хитрый малыш! Почему бы ему не прийти и не поговорить со мной?

— Он не в силах оторваться от веселья, — сказал Корнуэлл.

Енот выбрался из гущи танцующих и, подойдя, потерся о ногу Хэла. Хэл взял его на руки и посадил на колени. Енот уютно устроился, спрятав нос в пушистый хвост.

— Он слишком много ел, — сказал Джиб.

— Он всегда много ест, — ответил Хэл.

Скрипка пела и стонала, стараясь дотянуться до звезд. Рука Сплетника яростно водила смычком, и ворон тщетно протестовал против неудобства.

— Я не могу понять вас, — тихо сказал Корнуэлл Джонсу. — Вы говорите, что никогда не заходили дальше Дома Ведьмы. Я хочу представить себе, чем вы руководствовались. Во всяком случае, почему вы здесь оказались?

Джонс усмехнулся.

— Странно, что вы задаете мне эти вопросы, ведь у нас столько общего. Видите ли, сэр Ученый, я такой же студент, как и вы.

— Но если вы студент, почему вы не учитесь?

— Я учусь, — сказал Джонс. — И здесь больше чем достаточно предметов для изучения. Более того. Когда вы что-то исследуете, вы стараетесь схватить предмет целиком, прежде чем переходить к другому. И когда придет время, я двинусь и дальше Дома Ведьмы.

— Изучать, вы говорите?

— Да. Записки, записи, снимки, картины. У меня целые кучи записей и мили лент…

— Лент? Картины? Вы имеете в виду холсты и рисунки?

— Нет, — сказал Джонс. — Я использую камеру.

— Вы говорите загадками, — сказал Корнуэлл. — Мне не доводилось слышать о таком.

— Возможно так оно и есть, — сказал Джонс. — Не хотите ли зайти и посмотреть? Не будем беспокоить всех прочих.

Он встал и направился к палатке. Корнуэлл последовал за ним. У входа в палатку Джонс остановил его движением руки.

— Вы способны к непредвзятому восприятию? — спросил он. — Вы ученый, и вам оно должно быть свойственно.

— Шесть лет я провел в Вайалусинге, — сказал Корнуэлл. — Я старался смотреть на все открытыми глазами и при ясном уме. А как иначе можно изучать что-то?

— Отлично, — сказал Джонс. — Какой сегодня день, по вашему мнению?

— Октябрь, — сказал Корнуэлл. — Дня точно не помню. Год от рождения Господа нашего 1975-ый.