— Три, — сказал Джонс. — Думаю, что понимаю, о чем вы ведете речь, но здесь только две, а не три. Культура Затерянных Земель и мира Корнуэлла — и моего мира. Магия и технология. Я согласен, что они могут сотрудничать рука об руку.

— Есть еще один мир, — объяснил Страж. — Тот, из которого пришли родители Мэри. Ваш мир раскалывался не один раз, а дважды. И одновременно сосуществуют три мира.

— У меня хватает сложностей и с двумя мирами, так что оставим третий в покое, — заметил Корнуэлл. — Мы считали, что ее родители пришли из того же мира, откуда родом Джонс, может быть, за несколько столетий до него…

— Значит, мои родители вернулись в тот, третий, мир, — задумчиво произнесла Мэри. — Но почему это было так важно…

— Я не мог допустить, — сказал Страж, — чтобы они ускользнули от меня. Если бы с ними что-то случилось, для меня не осталось бы ни малейшей возможности увидеть еще кого-нибудь из этого, третьего, мира. И я убедил их посетить свой мир, чтобы они вернулись с документальными доказательствами его существования…

— Да, вам это удалось, — сказал Джонс. — Просто и быстро.

Страж кивнул.

— Хочу надеяться. Я хотел бы сделать это место хранилищем знаний всех трех миров. Технология, мистер Джонс, вашего мира; из мира же родителей Мэри должна прийти великая гуманистическая концепция, которая, по всей вероятности, потеряна и в вашем мире, и в этом. И тогда их можно было бы объединить, сплавить, создать концепцию культуры, которая не принадлежала бы ни одному из миров, но воплощала бы лучшее из всех. И сюда прибывали бы ученые из самых дальних уголков галактики, а некоторые из них изучают дисциплины, о которых вы даже не слышали…

— Насколько я понимаю, — сказал Корнуэлл, — у вас тут имеется большое количество древних рукописей. Я сгораю от нетерпения заглянуть в них. В определенной степени я владею некоторыми древними языками. Хотя я почти уверен, что мой друг-гоблин обладает куда большими способностями, чем я. Он провел много лет в библиотеке Вайалусинга.

— С вами-то все в порядке, — сказал Джиб, — а как со всеми нами, остальными? Вы засядете за старинные рукописи и проведете за ними остаток своих дней. Но Хэлу, Еноту и мне здесь нечего делать. То, ради чего мы двинулись в путь, мы совершили. Потратили немало времени, но все же доставили топорик Старцам. А теперь все кончено. И после того, как мы нашли это место…

— Мы даже не умеем читать, — поддержал его Хэл. — Мы никогда не учились этому. Никто из болотников или лесовиков…

— В таком случае, — добавил Снивли, — должен сказать, что и я не умею читать, хотя это и не имеет никакого отношения к моему желанию вернуться. У меня осталась шахта, которую надо разрабатывать, и друзья. И у Джиба, и у Хэла есть свои дела. Но если есть какая-то иная возможность возвратиться, нам бы очень не хотелось идти старым путем.

— Я могу взять вас с собой, — сказал Джонс. — Мне надо попасть в мой собственный мир, чтобы залечить руку. После укола, который помог мне сделать Марк, и повязки, наложенной Мэри, я чувствую себя неплохо, но все же…

— Я уверен, — сказал Оливер, — что если у меня будет время просмотреть кое-какие старые тома, я обнаружу в них определенные заклинания и…

Джонс застонал:

— Я сыт по горло заклинаниями. Я возвращаюсь туда, где есть антибиотики. Я могу взять с собой всех остальных. Приведу в порядок свою телегу и быстренько и аккуратно доставлю всех обратно. Только им придется провести какое-то время в укрытии. Я не хочу, чтобы их видели.

— Годится, — сказал Джиб. — Мы будем сидеть тихо как мыши.

— Вы хотите вернуться? — спросил Страж у Джонса.

— Господи, ну, конечно, да! — воскликнул Джонс. — Я не хочу пропадать в этом мире. Ни ради вашей драгоценной галактики, ни ради создания великой культуры, о которой вы тут толковали…

— А затем вы вернетесь с основными документами по вашей технологии и философии. Это детища великих умов, послужившие основой создания вашей техники и…

— Вы, должно быть, издеваетесь надо мной, — сказал Джонс. — Вы сами не знаете, что тут несете. Я могу притащить тонны бумаги, и все равно тонны и тонны еще останутся. Что вам надо — технические справочники, чертежи и синьки, теории, чистая бумага, научные журналы? О, черт побери, я — то постараюсь притащить лучшее из того, что мне удастся обнаружить, но потом мне придется лишь помирать со смеху, пока вы найдете какой-нибудь смысл во всем этом.

— Мне очень приятно, — заметил Страж, что, по вашему мнению, это сможет доставить вам такое удовольствие.

— Здесь есть трое, относительно которых я твердо знаю, что они остаются, — сказал Корнуэлл. — И как я предполагаю, Ведро тоже. Вы говорите, что можете читать наши мысли. А его мысли вы тоже можете читать? Говорить с нами Ведро не может, хотя, кажется, все понимает. Этично ли будет, если вы расскажете нам то, что знаете о нем?

— Если вас это интересует, — сказал Страж, — он хорошо относится к вам. Он благодарен вам, и он ваш друг. Вы всецело можете доверять ему. Но кто он, я не представляю, потому что, по всей видимости, он и сам не знает, откуда взялся. Может, со временем он это осознает, потому что сейчас он еще очень молод. Он обладает некоторыми инстинктивными знаниями и навыками, имплантированными в него родителям”, которые, как мне кажется, были беглецами из какого-то дальнего уголка космоса. Он не повторяет облика своих родителей, как вы подозревали. Раса, из которой он происходит, похоже, обладает способностью изменять генетический код своих потомков, придавая им любой желаемый вид, и я смутно подозреваю, что родители наделили своего отпрыска такой формой, чтобы он даже будучи ребенком смог сохранить свою жизнь, если за ним станут охотиться. Но я предполагаю, что Ведро, как вы его называете, даже не подозревает о способностях, которые вложил в него отец По мере того, как в них будет возникать необходимость, они будут обнаруживаться одна за другой Словом, мы должны прийти к заключению, что пока еще это существо представляет для нас загадку.