— Ну как вы не понимаете, — повторял Варнавский. — Я сам не могу дойти. Я опоздал. Я хотел кончить и опоздал.

Голова Павлыша раскалывалась. Он протянул руку к камню. Но рука не послушалась его.

Вошел Карл.

— Вы здесь? — он ничуть не удивился. — Людмила говорит, что есть надежда. Она говорит про какие-то квасцы. Она просит вас прийти. Как ты, Павел?

— Он тоже трус, — сказал Варнавский. — Он как и ты.

Штромбергер взглянул на Павлыша.

— Я вас понимаю, — сказал он.

С квасцами ничего не получилось. Людмила просто очень хотела, чтобы получилось. Но прошел час, прежде чем Павлышу удалось разубедить Людмилу. Павлыш понимал, что уходить нельзя. Прошли еще минуты. Потом Светлана упала в обморок. Тихо съехала на пол.

— Ну вот! — Людмила сказала это так, словно Светлана притворялась.

Павлыш наклонился над Светланой, расстегнул ей ворот.

— Вам помочь? — спросила Людмила.

— Нет, сейчас я сам все сделаю. В этом, по крайней мере, я разбираюсь.

Он с трудом поднялся, подошел к медицинскому шкафу.

Людмила тоже поднялась.

— Я пойду к Павлу, — сказала она. — Карл забудет сделать ему укол.

Карл не дал ей уйти — он вошел в лабораторию.

— Я сделал укол. Он спит. Не ходи. Что со Светланой? Ей плохо?

— Ему не лучше? — спросила Людмила.

Павлыш дал Светлане понюхать старого доброго нашатыря. Когда она пришла в себя, заставил выпить фирменную смесь — ее Павлыш изобрел на четвертом курсе. Весь институт принимал перед экзаменами. Целый месяц Павлыш был самым популярным человеком на курсе.

— Как накопители? — спросила Людмила.

— Завтра, — сказал Карл. — Боюсь, что сегодня еще не хватит энергии.

— В прошлый раз хватило четырех дней.

Карл развел руками.

— Ночью я буду сидеть у него сама, — сказала Людмила. — Вы спите. Все спите. Завтра переход. Мне нужно, чтобы все были бодрые.

— Прости, — сказала Светлана.

И в этот момент мигнул свет. Раз, два.

— Что такое? — спросила Людмила. — Еще этого не хватало!

Павлышу показалось, что станция вздрогнула. Чуть-чуть.

— Что случилось? — закричала Людмила. Она первой побежала к двери. Остальные за ней. Павлышу пришлось подхватить Светлану — ноги ее плохо держали.

Со стороны они, наверное, выглядели смешно. Им казалось, что они бегут, а они плелись, держась за стены.

Дверь к Варнавскому была открыта.

Кровать пуста.

— Где он? — Людмила готова была вцепиться в Карла ногтями. Павлыш оставил Светлану, она сразу прислонилась к стене, и попытался встать между Карлом и Людмилой. — Почему ты ушел?

— Он не мог встать, — сказал Карл. — Я знаю, в таком состоянии он не мог встать. Он спал.

Людмила уже не видела их, она смотрела вдоль коридора. Потом бросилась в его конец. Павлыш не сразу понял, почему. Потом увидел, что Людмила рванула дверь в переходник — шлюзовую камеру. Она решила, понял Павлыш, что Варнавский вышел наружу. Чтобы погибнуть.

— Нет, — сказал Карл. — Этого быть не может. Ты же знаешь, если человек выходит в шлюзовую, раздается сигнал по всей станции. Ты же знаешь.

И все же Людмила начала набирать код на двери, потом потянула ее на себя. Дверь отошла с трудом.

Внутри загорелся свет. Зазвенел резкий сигнал. Внешний люк был заперт.

— Где же? Где же, где же? — как заклинание повторяла Людмила.

Светлана, перебирая руками по стене, дошла до трапа вниз, к компьютеру. У трапа валялась пустая полоска от таблеток.

Людмила тоже увидела ее.

Она первой спустилась по трапу.

Варнавский лежал головой на пульте. В руке среди осколков стекла виднелся камень. Варнавский не выпустил его.

Он был мертв. Павлыш почему-то подумал, что он был мертв, уже когда разбивал стекло. Разумеется, в его состоянии невозможно было добраться до пульта. Он не мог спуститься по трапу, он просто упал вниз. Уже потом Павлыш узнал, что у Варнавского была сломана рука. Не та, конечно, что с камнем.

Людмила молчала, пока они поднимали Варнавского. Лицо его было спокойно.

Потом Павлыш пошел спать. Время на планете спешило, и надо было выдержать, пока оно успокоится, догнав Вселенную.