– Уйди! – прошептала Марина.

– Где мои носки? – сердито ответило привидение.

– Я с тобой не разговариваю! Уже десять лет! – жалобно прошептала Марина.

Зато Метелька рычала и голосила вовсю.

– А я с тобой разговариваю! – орало привидение. – Только я отвернулся, как она с другим крутить! Я все знаю!

Его выражения всегда были так же кособоки, как и он сам.

– Что за жаргонное словечко «крутить»? – вознегодовала Марина. – У нас настоящие отношения. Я выхожу замуж за Степу.

– Это при живом-то муже она замуж собралась! – глумилось привидение. – Знаешь, кто ты после этого?

– Мы с тобой развелись давно… и потом, ты же не живой, и ты это знаешь, зачем врать?

– Дура, ты все еще веришь в привидения? – захохотал Лук.

И протянул ей руку. Метелька повысила голос на октаву. Марина осторожно дотронулась до руки привидения. Она оказалась плотной, вещественной, и даже теплой.

– Живой-живой, и не сомневайся! – ехидничал Лук.

Метелька вилась у ног гостя, истошно лая. Он пнул собачку так, что она отлетела в другой угол комнаты.

– Ты видела свидетельство о моей смерти?

Марина не видела. Ей по телефону рассказал дядя Паша. А потом Милок зачитывала из амбарной книги. Но справку не дала.

– То-то же! – с торжеством произнес Лук. – Никогда не будь доверчивой. Все перепроверяй.

И Марина поверила. Он ведь был совершенно как настоящий.

– Я… тебя поздравляю. Я… очень за тебя рада. Нет, правда. Но мы развелись, и я не понимаю, что ты делаешь в моем доме! – решительно заявила она.

– Так, значит? А где свидетельство о разводе? Предъявите!

Марина вскочила, побежала, зажгла яркий свет, нашла свою сумку, а в ней – документы. При свете она увидела, что Лук стал еще более кривым, шатким каким-то и суетливым, чем раньше. Она предъявила Луку свидетельство о разводе с ним, в открытом виде. А он меж тем выхватил у нее из сумки другое свидетельство – о браке.

– Смотри дату! Ха-ха! Потом-то мы поженились, после развода! Пять лет назад, в шестом году! На тебе было белое платье с рюшечками и розовыми капроновыми розами! То-то же!

– Ложь! Я не могу надеть на себя такое безобразие! Все ложь! Ты-то знаешь, что мы сперва поженились в тысяча девятьсот девяносто пятом, а потом развелись в две тысячи первом! А в шестом все думали, что ты погиб!

– А печать? – возразил Лук. – И здесь печать! Все скреплено печатями, все законно. – И, видя Маринину грусть, прибавил самодовольно: – Ничего, не расстраивайся, крошка бэби, тебе еще все подруги завидовать будут – я перспективный! У меня карьера только начинается!

– Ничего подобного, завтра же пойдем разводиться! – заявила Марина.

– Еще чего! Не пойду, мне и здесь хорошо!

Лукьян бросил документы на столик, потянулся и развалился в кресле. Метелька отчаянно заворчала из дальнего угла.

– А может быть, у дяди поживешь? У него квартира комфортабельнее, чем у меня…

– Чего это ты мне не рада, а? Неужели из-за своего жирного цуката? Разве я не красивее? Ты погляди на меня и на него! Тьфу!

Лук сплюнул на пол. Выразив таким образом крайнее презрение, он огляделся по сторонам, с удовольствием заметил в углу свою старую гитару. Взял ее, поместил на колени и, ловко подтянув струны, заголосил: «Прости меня, мама…»

Марина сидела отрешенная, потом постепенно стала улавливать звуки и, когда Лук, прочувствованно взвыв, замолк, заметила:

– Тебе надо учиться играть по-настоящему. Гаммы… этюды… сонаты… У тебя обязательно получится… Спать будешь в кухне на раскладушке.

– Ни фига, – ответил Лукьян, – мне и здесь хорошо. А собаченку эту я выкину.

Марина сама ютилась в кухне на раскладушке в обнимку с Метелькой. С утра она попыталась дозвониться Степе, но его телефон упорно не отвечал. Нужно было идти на работу – показывать интуристам архитектуру. Они продолжали любопытствовать достопримечательностями, несмотря на то что в доме Марины опять обитало настоящее «луковое горе». Уходя, Марина закрыла Метельку на ключ в одежном шкафу, поставив ей туда миски с водой и кормом. А документы непредусмотрительно не спрятала.

По дороге она тоже непрерывно звонила Степе, но ответа не было. А потом робот сказал жутким голосом, так не похожим на мягкий, полный живых интонаций, голос Степы: «Абонент недоступен». Наводящие ужас слова. Которые может произносить лишь психолог, да и то только в случае крайней необходимости, а никак не автоматический голос, похожий на казенный столоначальницы.

Дождавшись ухода Марины, Лук спалил на газовой конфорке свидетельство о разводе. А ошибочный документ о браке, припрятал во внутренний карман. После чего засобирался в гости – набрал с полу мелочи, из кухонного шкафа взял нарядную бутылку «Цимлянского вина» из погреба «Пересвет-заря». И ушел. Ключи от входной двери предупредительно нашлись у него в кармане еще вчера, когда он спешил домой. Откуда, он и сам не знал, знала, быть может, Любаша, или Милочка – кто-то из столоначальниц.