Шрифт:
Хроар и Хельги, притаившись среди зловонных нищих, сжимали черенки ножей. Собаки почуяли покрывшую их испарину и заворчали.
По приказу Фроди перепуганные рабы притащили треножник для ведовства. Это было высокое березовое сиденье на трех ногах из ясеня, вяза и боярышника. Хейд, установив треножник, взгромоздилась на него, как ворона на ветку, взмахнула иссохшими руками и забормотала.
Между троном конунга и почетным местом напротив не было ямы для очага. Фроди искоса взглянул на Сигню и Сэвиля. Ярл был неподвижней резных столбов, которые, казалось, колышутся в мерцанье огня, но его жена тяжело дышала, взор ее блуждал. Хейд умолкла.
— Ну, что ты увидела? — крикнул Фроди. — Я знаю, многое открыто тебе, и верю в твою удачу. Отвечай, колдунья!
Колдунья начала хватать воздух ртом, затем, точно очнувшись, провещала:
Я двоим не доверяю средь сидящих у огня.Конунг вздрогнул. Его рука сжала рукоять ножа.
— Ты говоришь о мальчишках или о тех, кто их укрывает? — спросил он.
Колдунья продолжала:
Я — о тех, кто жил у Вифиля; их он кликал точно псов: Хопп и Хо.Тут заговорила Сигню:
— Хорошо сказано, вещунья! Ты уже поведала больше, чем кто-либо ждал от тебя.
И, сняв с руки тяжелое золотое запястье, она кинула его в подол Хейд.
Старуха схватила золото.
— О ком это ты? — резко спросил Фроди.
Хейд перевела взгляд с Сигню на конунга:
— Прошу прощения, государь! Что за чушь я тут городила! Весь день сегодня сама не знаю, что говорю.
Сигню, измученная, дрожащая, встала, глотая слезы, чтобы покинуть пир. Фроди тоже вскочил со своего места и, грозя колдунье кулаком, крикнул:
— Не скажешь своей волей, так заговоришь под пыткой! Я так и не узнал, о ком это ты говорила. И куда вдруг отправилась Сигню? Сдается мне, что в этой зале волки сговорились с лисами.
— Позволь… позволь мне уйти, — запинаясь, пробормотала племянница конунга. — Я угорела от дыма.
Фроди пристально взглянул на Сигню. Сэвиль снова усадил жену подле себя.
— Я думаю, что она выпьет рог меда и почувствует себя лучше, — спокойно сказал ярл.
Он подозвал служанку, которая, стуча от страха зубами, торопливо наполнила рог. Сигню сделала большой глоток. В это мгновение Сэвиль, наклонившись к жене, притянул ее к себе и шепнул:
— Успокойся. Оставайся на месте. Многое может случиться, если этим мальчикам суждено спастись. Что бы ты ни делала, не показывай, о чем думаешь на самом деле. Пока мы все равно ничем не можем им помочь.
Между тем Фроди почти визжал:
— Говори правду, колдунья, или я растяну тебя на дыбе, а потом сожгу заживо.
Хейд сжалась от страха. Наконец, справившись с собой, она заговорила:
Здесь сидят сыны Хальфдана, Хроар и Хельги, в добром здравье. Фроди мстить они решились,— и добавила про себя: — Если какой-нибудь дурень не поторопится их остановить.
Затем, вскочив со скамьи, колдунья закудахтала дальше:
Смотрят грозно Хам и Храни. Возмужали сыны конунга.Среди людей Сэвиля поднялся шум и суматоха.
— Хам и Храни? — повторил Фроди. — Кто такие? Где они?
Но, назвав имена, колдунья тем самым предупредила братьев. Они, растолкав бродяг, пробрались к дверям и, среди общей сумятицы выскочив наружу, устремились к лесу.
— Кто-то убежал отсюда! — завопил один из попрошаек.
И следом сразу же раздался крик конунга:
— Догнать их!
Фроди и его воины бросились к выходу из палаты. Регин приподнялся со своего места и, хватаясь за стену, точно пьяный, сшиб с нее несколько факелов. Факелы упали и погасли. Вслед за ним то же стали делать и его люди. В палате сразу сгустился мрак. В темноте люди Регина стали натыкаться на людей Фроди, и к тому времени, когда порядок был восстановлен, мальчиков простыл и след. За стенами усадьбы простиралась морозная пустота.