Посещения Джоанной «Николсонс» превратились в легенду: и писала-то она, одной рукой баюкая дочку в коляске, и приходила сюда потому, что у нее на Саут-Лорн-Плэйс за неуплату отключили отопление. Впоследствии в гостях у «Дезерт Айленд Диске» она утверждала, что все, что о ней говорят, правда лишь наполовину, остальное — вымысел: «Действительно, я писала в кафе, а моя дочь спала рядом в коляске. Звучит очень романтично, но когда живешь так сама, не видишь никакой романтики. А вот это уже выдумки — когда говорят, что у меня дома не топили. Я ходила туда не греться. Если честно, мне просто хотелось хорошего кофе. И чтобы при этом не приходилось отрываться от работы, вставать, варить себе еще чашечку...» «Николсонс» и другие кафе, в которых бывала Джоанна— «Слон», «Мост Георга IV», — позволяли ей вырваться из почти голой квартиры, сбежать от преследовавших ее Дементоров.

К концу 1994 г. Джоанна нашла себе секретарскую должность и теперь зарабатывала 15lb (22,50$) в неделю (как выяснилось, получать больше она не могла, поскольку, если жалование превышало эту цифру, государство начинало вычитать соответствующую сумму из ее пособия). Но все же это были хоть какие-то деньги — по крайней мере, хватало на подгузники для Джессики. Джоанна хотела найти другую возможность подзаработать и спросила представителя органов соцобеспечения, можно ли отдать дочь в государственные ясли, хотя бы на один день в неделю. На это ей было отвечено, что места предоставляются лишь в случае крайней нужды, а Джессика растет «в слишком хороших условиях». И снова замкнутый круг: чтобы отдать ребенка в платные ясли, нужно работать — чтобы работать, нужно сначала отдать ребенка в ясли.

А пока Джоанна каждую неделю ходила на почту на Лейт-Уолк получать денежное пособие. Она никогда не забудет, как ей было стыдно на виду у всех отдавать кассирше депозитную книжку. «Воображаю, что бы говорили у меня за спиной все эти пожилые леди, если бы узнали, за чем я пришла, — «попрошайка», «бездельница», «обуза для общества». Наверное, все они были полностью согласны с Джоном Мэйджором. «К тому времени из меня по капле была выдавлена уже вся гордость», — добавляла Джоанна.

Оказалось, для учительской деятельности в Шотландии одного опыта преподавания в Португалии было недостаточно. Чтобы получить регистрацию в Государственном педагогическом совете, требовалось свидетельство об окончании аспирантуры. Джоанна подала документы в аспирантуру факультета современных языков «Морей Хаус», который сейчас относится к Эдинбургскому университету, а в то время находился в ведении университета «Гериот-Уотт». Она была одной из 120 кандидатов, в день собеседования томившихся вместе с Джоанной в холле в ожидании своей очереди. Четверть из них предстояло «отсеять».

В программу поступления входили групповое задание, сочинение, открытый урок и собственно собеседование, проводившееся на иностранном языке по основной специализации кандидата. Джоанна была во французской группе, хотя владела также навыками португальского и немецкого языков. Собеседование проводилось в конце января 1995 г., а годовой курс начинался в следующем августе. К невыразимой радости Джоанны, ее приняли.

Это можно было считать первым достижением с момента возвращения из Португалии. Она еще не решила проблему с яслями и все так же жила на государственное пособие, но наконец-то, в двадцать девять лет, у нее наметился хоть какой- то прогресс. Одно из любимых высказываний Джоанны о мудрости — буддистская истина: «Жизнь — это страдания». Это означает, что человек, дабы расти, должен страдать. В духовном смысле к тому времени Джоанна выросла, должно быть, футов на десять.

Летом 1995 г. она смогла отказаться от пособия: один друг, имени которого она никогда не называла, предложил ей финансовую помощь, чтобы она могла отдать дочку в ясли и учиться на очном отделении. Кроме того, Джоанна получила дотацию от шотландского Отдела развития промышленности и образования. Но прежде чем начать новую жизнь, нужно было завершить еще одно дело. 26 июня 1995 г. судебный запрет в отношении Хорхе Арантеса обрел постоянную силу. Хорхе не присутствовал ни на одном заседании суда и даже не пытался отстаивать свои права, так что дело его осталось открытым, хотя иск Джоанны был удовлетворен. Чтобы дать ход судебному разбирательству, ей было необходимо представить двух свидетелей поведения Хорхе. Одним свидетелем стала она сама, а вторым — незаинтересованное конфиденциальное лицо. Собрать доказательства для наложения судебного запрета довольно трудно, так что победу Джоанны можно считать редкой удачей.

В тот же день, 26 июня 1995 г., было завершено и дело о разводе. Она больше не была миссис Хорхе Арантес.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Знак судьбы

«На детских книгах, Джо, денег не сделаешь»

Б

райони Эвене разбирала почту в литературном агентстве Кристофера Литтла на Уолем-Гроув в Фалеме. Было морозное декабрьское утро, не предвещавшее погожего дня. После окончания университета Брайони восемнадцать месяцев проработала в пабе и еще полгода в магазине, пока наконец не получила эту незначительную должность в агентстве. «Я была рада, что меня взяли на это место. Платили мне ничтожно мало, зато я пробилась в издательский бизнес. Я не умела печатать, но довольствовалась сортировкой бумаг, а заодно присматривалась и училась». Это было полтора года назад. Теперь Брайони занимала должность офис-менеджера и личного помощника Кристофера. И все так же разбирала утреннюю почту.

Джоанне Ролинг повезло: Брайони любила читать, особенно детскую классику. «Белого Жеребенка» она считала «грандиозной» книгой и была истинной поклонницей «Ласточек и амазонок», «Властелина колец» и избранных приключенческих и любовных романов. Если бы Джоанне предоставили самой выбирать человека, способного оценить «Гарри Поттера», то никого лучше Брайони она бы не нашла. Тогда мисс Эвене было двадцать пять — в том же возрасте у Джоанны родился замысел написать книгу о мальчике- волшебнике.

Большинство присылаемых рукописей обычно отправлялись прямиком в мусорную корзину, там же в то декабрьское утро оказался и «Гарри Поттер». Причем не потому, что Брайони не заинтересовалась рукописью — просто повесть «Гарри Поттер и философский камень» была, судя по всему, книгой для детей, а агентство не занималось такого рода литературой. Кристофер полагал, что на детских книгах денег не сделаешь. «Не было никакого смысла показывать рукопись Крису, — объясняет Брайони. — Мы все равно этим не занимались. Я всегда первым делом разбирала, что пойдет и что не пойдет, как, например, детские книги или поэзия». Для Джоанны было настоящей удачей, что Брайони, прежде чем выбрасывать, всегда просматривала содержимое мусорной корзины. Во время обеденного перерыва она обратила внимание на рукопись «Гарри Поттера»: Джоанна отправила ее в необычной черной пластиковой папке.