Взгляд молодого царя выражал уверенность в себе и непоколебимость в замыслах. Поэтому никто из них даже мысленно не мог ответить утвердительно. – Нам опасно предпринимать поход на Египет, пока на море господствуют персы, – продолжил царь свой монолог. – Если персы овладеют побережьем, а мы двинемся в Вавилон и Египет, то они, располагая еще большими силами, перенесут войну в Элладу. Тогда наши дома будут в опасности, и мы всегда будем думать, что нужно вернуться назад. Нам нужно добиться покорности Финикии, склонить Библ, Сидон и Тир на нашу сторону. Располагая на море македонскими и финикийскими кораблями и присоединив Кипр, мы прочно укрепим морское господство, и тогда поход на Египет не составит для нас большого труда. А когда мы покорим страну фараонов, то ни в Элладе, ни дома, не останется больше ничего, что могло бы внушать подозрение. И тогда мы пойдем на Вавилон, совершенно успокоившись насчет наших домашних дел.Через месяц Александр провел свои войска через равнину Элевтерос и в первый день января 322 года до нашей эры подошел к городам Финикии. Царей Библа и Тира на месте не оказалось. Еще весной 324 года они вместе с царем Арвада выехали сопровождать свои корабли в составе персидского флота в Эгейском море. Библ и Сидон встретили Александра, как героя, освободителя от персидского господства. Казалось, и для Тира все обойдется. Делегация знатных горожан вышла навстречу Александру и выразила готовность выполнять все его распоряжения. Александр передал тирийцам, что, прежде всего, желает принести жертву Мелькарту в храме на острове, у греков он почитался как Геракл. Тирийцы ответили вежливым отказом, предлагая возложить дары в храме Мелькарта на побережье. Кроме того, члены тирийской делегации подчеркнули, что в войне Александра с Дарием хотят сохранять нейтралитет. Поэтому порт Тира будет закрыт, как для персов, так и для греков. Такого оскорбления гордый Александр вынести не мог. Тем более что нейтралитет Тира с его удобным портом его не устраивал. Он стремился захватить все финикийские гавани, чтобы отрезать основные силы персидского флота от их баз. Важно было также получить в свое распоряжение пополнение в виде восьмидесяти боевых судов флотилии Тира. Началась осада города. В первую очередь, Александр постарался лишить город его естественной защиты: он решил засыпать морскую протоку шириной 900 метров, отделявшую Тир от материка, он первым всыпал в основание насыпи два ведра с песком. Осадными работами занимались десятки тысяч людей под руководством опытного инженера Диада Пеллийского. В илистое дно вбивались колья, потом насыпались камни, поверх них валили лес. Жителей окрестностей заставляли рушить свои дома, чтобы использовать камни в строительство дамбы. Солдаты вырубали в горах кедровые стволы, чтобы делать из них настил. На верфях из кедра в большом количестве строили морские суда. Так было положено начало истреблению кедровых лесов Ливана. Мол шириной шестьдесят метров медленно подползал к городу. Для защиты строителей от вылазок тирских триер македоняне установили на насыпи две деревянные башни, прикрыв их шкурами и кожами от огненных стрел. Тирийцы подвели вплотную к башням судно, до краев заполненное горючим веществом. Пожар не давали тушить, обстреливая македонян с триер. Затем, выплыв из города на множестве челнов, тирийцы разрушили насыпь.

Александр, распорядившись продолжать работы, уехал в Сидон собирать флот, без которого осада города была невозможной.

Он построил несколько кораблей на верфи Сидона. В начале лета 322 года из Эгейского моря возвратились финикийские флотилии. Узнав, что их родные гавани захвачены македонянами, они покинули персидский флот, в составе которого участвовали в сражениях, и перешли на сторону Александра. Таким образом, Тиру противостоял объединенный финикийский флот численностью восемьдесят кораблей. К нему можно прибавить двадцать пять кораблей, присланных прислали малоазийскими союзниками Александра. Кипрские цари прислали сто двадцать судов. Общая численность флота была доведена до двухсот двадцати пяти судов.

Противостоять такой армаде было бессмысленно. Тирские корабли не приняли морского сражения и укрылись во внутренних гаванях своего города. После этого, на помощь извне уже не приходилось рассчитывать. Кипрский флот блокировал Северную гавань, обращенную в сторону Сидона, финикийский – Южную, обращенную к Египту. Правда, из Карфагена прибыл союзный корабль на ежегодное празднество в честь бога Мелькарта. Тирийцам удалось также вывезти на кораблях часть населения, не способного держать оружие. До июля 322 года продолжались боевые стычки. Греческие мастера изготовили множество осадных орудий. Часть из них подвели к стенам по недавно возведенной насыпи, остальные разместили на кораблях, вставших около стен. Судьба города была решена, когда Александру удалось очистить фарватер у городских стен от искусственных препятствий, не позволявших кораблям приблизиться на опасное расстояние. Тирийцы пытались помешать действиям армии Александра разными способами, в том числе своими боевыми пловцами-ныряльщиками, подрезавшими якорные канаты. Но тщетно. Македоняне стали крепить якоря цепями. Теперь Александр мог подогнать суда и направить машины с таранами и осадные башни под стены города. Античный писатель Луций Флавий Арриан [28] , автор труда «Поход Александра» сообщает: «Так как теперь от флота тирийцам не было никакой пользы, то македонцы смогли подвести машины к самим стенам. Машины, стоявшие на насыпи, не нанесли стене никаких значительных повреждений: так она была крепка. Подвели некоторые суда с машинами и с той стороны города, которая была обращена к Сидону. Когда и здесь ничего не добились, Александр, продолжая всюду свои попытки, перешел к южной стороне, обращенной в сторону Египта. Здесь, наконец, стену на значительном пространстве расшатали; часть ее обломалась и рухнула. Там, где она обрушилась, навели, как было возможно, мостки и в течение короткого времени пытались идти на приступ; тирийцы легко отбросили македонян».

Пролом был около тридцати метров в длину, но за ночь стена была восстановлена. Через три дня Александр возобновил штурм. Снова расшатали стену у южной гавани, затем к пролому подошли корабли с мостками и пехотой. Первым взошел на стену Тира македонец Адмет со своими щитоносцами. Вскоре македоняне захватили все стены с башнями и ворвались в обе гавани Тира. Началась жестокая резня. Все семь тысяч мужественных защитников пали в неравном бою. Потери нападавших составили четыреста человек. Городскую знать, укрывшуюся в храме Мелькарта, Александр помиловал. Желая уберечь тирийцев от продажи в рабство, сидоняне приняли на борт своих кораблей много жителей, так как помнили о своем родстве с ними. Две тысячи самых стойких защитников города греки распяли на крестах. Впрочем, жестокость эта в какой-то мере оправдана. Историки сообщали, что во время осады тирийцы ставили на городскую стену пленных, убивали их, а потом сбрасывали вниз.

Битва за Тир была самой тяжелой для Александра Македонского за всю историю его походов и завоеваний. Ни один народ, ни одна крепость не оказали Александру такое сопротивление, как финикийцы, жители Тира.

Задолго до прихода Александра Македонского и еще много лет спустя после его похода слава моряков Тира распространялась по всему миру. Жители города всегда были уверены, что счастливая звезда улыбается им благодаря морскому покровителю города Мелькарту, справедливому и строгому богу. Он помогал им выстоять в бурю, найти путь в безбрежном море, защититься от нападения врагов. Плавание по Средиземному морю возле финикийских городов имело свою специфику. Прибрежное морское течение в восточной части Средиземноморского бассейна направляется с запада на восток, а затем вдоль берегов Палестины и Сирии – на север. Морское путешествие и сейчас является опасным занятием, что говорить о времени, когда мореплавание только начинало зарождаться! Самым неудобным временем для мореходов считались месяцы с июля по сентябрь, когда в Средиземном море дули сильные северные ветры. Весной, с февраля по май, плавание также являлось опасным, так как погода после зимних дней была склонна к переменам и, причем, внезапным. Наиболее безопасным моряки считали осеннее время с сентября по ноябрь, но и в этот период никто не мог гарантировать безопасность судоплавания. Древние писатели нередко рассказывали о бурях и штормах, уносивших утлые суденышки далеко от места назначения. Поэтому маршруты движения кораблей прокладывались вблизи от берега от гавани к гавани. Бессильные в борьбе со стихией, тирийские мореходы полагались лишь на помощь Мелькарта. Впрочем, из поколения в поколение они передавали искусство ориентироваться по звездам, которому финикийцы научились у древних египтян. В особую силу Мелькарта тирийцы поверили тогда, когда стали открывать новые земли далеко от родного города. Там, в благодарность богу они первым делом основывали в его честь храмы и приносили ему дары и подношения. Причину успеха в торговле и открытии новых земель они видели еще и в том, что по их представлениям, Мелькарт научил их делать корабли.

Тир отличался от других финикийских городов обилием верфей. Работали они круглый год – заказов было много. Как только спускался на воду очередной корабль, приступали к новому. Вместе с тирийцами на верфях трудились выходцы из Сидона, Библа, Арвада.

Благодаря ассирийским и египетским изображениям мы можем судить о некоторых типах финикийских кораблей. Особенно большое распространение имели суда, предназначенные для перевозки грузов на небольшие расстояния в пределах восточной части Средиземного моря. Они строились по типу рыбацких лодок. Древнейшее изображение таких судов найдено в египетской гробнице II тысячелетия до н. э. Это были одномачтовые суда с небольшой осадкой, высоко поднятыми носом и кормой и огромным четырехугольным парусом. Основу судна составляла продольная балка – киль, на которую наращивались шпангоуты, обшивавшиеся досками. Продольных и поперечных связей в таких судах еще не было, борта соединялись палубным настилом. Естественно, когда такое судно попадало в бурю, исход можно было предугадать заранее. Тем не менее, смельчаки продолжали выходить в море, каждый раз перед плаванием воздавая дары Мелькарту.

Рождение. Во время войны между богами Эл отнял у Неба его наложницу и отдал своему брату Дагону. Эта наложница уже носила в своем чреве дитя от Неба и в положенный срок родила Демарунта. Супругой Демарунта стала Астарта, которая и родила сына. Родила его на острове под огромной оливой, на вершине которой сидел орел – царственная птица, осеняющая своими крылами рожденного мальчика. К этому орлу подползла змея, стремящаяся убить птицу, и она уже обвила своим скользким телом оливу. Но ужалить орла и сделать что-либо плохое младенцу она не смогла. Сама олива была охвачена пламенем, но это пламя достигало только середины ствола и не вредило ни орлу, ни змее, ни младенцу. Этим малышом и был Мелькарт, ставший первым царем Тира, владыкой города. Подвиги. Жизнь Мелькарта была заполнена подвигами, борьбой с недругами и порождениями злых сил – земных, водных и небесных, которые мешали и угрожали людям.

Прежде всего, Мелькарту пришлось сражаться со страшным змеем Логаном. Это было семиглавое извивающееся чудовище, извергавшее из пасти огонь и готовое сожрать любого, кто осмелится к нему приблизиться. Но Мелькарт смело вступил в бой с чудищем, и как ни извивался змей, отрубил ему все семь голов.

Вторым подвигом стала борьба со львом. Страшный зверь набросился на бога, выскочив из зарослей кустарника, но Мелькарт сильной рукой схватил того за гриву и прижал к земле. Затем левой ногой наступил на тело льва, а правой рукой нанес смертельный удар в голову зверя двулезвийным топором. В мифах есть указание на то, что в этом сражении принимал участие грифон – зверь с головой птицы и птичьими крыльями. Участие его трактовалось по-разному. В одних мифах говорилось, что грифон помогал Мелькарту победить льва, в других, что он сражался на стороне зверя.