В это время в Сирии происходили жестокие сражения между крестоносцами, организовавшими на Ближнем Востоке свои государства, и арабскими правителями. Дары и подношения рекой текли в сундуки секты, где перемешивалось золото как тех, так и других. Правда, симпатии ассасинов часто менялись в зависимости от собственных интересов.

В 1126 г. они поддержали сельджукского атабека Дамаска Тогтекина и помогли ему отбиться от войска крестоносцев. В 1149-м уже вместе с «освободителями гроба Господня» сражались против арабского полководца Нур ад-Дина. Через три года ассасины убили одного из лидеров крестоносцев Раймунда II, графа Триполийского, а в 70-х дважды покушались на жизнь грозы крестоносцев Салах ад-Дина. Интересно, что этот арабский полководец, чудом оставшийся живых, и не пытался отомстить. Возможно потому, что заключил тайное соглашение с обидчиками, одним из пунктов которого было убийство его главного врага – Конрада де Монферрата, короля Иерусалимского государства крестоносцев. Арестованные на допросе признались, что являлись ассасинами, а убийство совершили по «заказу» короля Англии Ричарда 1. В этом была доля правды, так как выполнение заказных убийств было постоянной практикой ассасинов. В их среде воспитывались воины-смертники «федаины», для которых ничего не стоило пойти на смерть ради веры. Хорошо тренированные и идеологически выдержанные, они поддерживали воинственность немалыми дозами гашиша. Особую преданность и фанатизм федаины испытывали к своим вождям.

Граф Анри Шампанский [72] , посетивший замок ассасинов Кахф, наблюдал такую сцену: «На высоких башнях замка несли дозор закутанные в белые одежды стражи. Желая произвести впечатление, шейх подал сигнал, и тотчас двое из них не раздумывая ни секунды, бросились с башни в пропасть на острые камни». А на прощание, сделав богатые подарки, хозяин замка предложил свои услуги по устранению любого, кого пожелает граф. Не удивительно, что сильные мира сего предпочитали не ссориться с членами опасной секты.

Обо всём этом я вспоминал, собираясь в дорогу. В гостинице за тридцать долларов я заказал такси на весь день, и в шесть утра в радужном настроении выехал за город, но не по той дороге, что шёл Томас Лоуренс, а чуть севернее – мне показалось заманчивым делом осмотреть крепость Хаваби.

Скажу откровенно, я не прогадал, потому что не петлял сразу по горам, а проехал 11 километров по ровному, как стёклышко, шоссе Тартус – Латакия. – И время сэкономлю и новую крепость ассасинов посмотрю, – думал я, глядя из окна машины на синие волны Средиземного моря. – Дорога узкой стальной лентой протекала между морем и горами, начинавшимися буквально сразу от шоссе.

До этого я видел несколько крепостей ассасинов. Они забирались высоко в горы в труднодоступные районы, обычно располагаясь на высоких холмах или скалах, окружённых другими холмами и долинами. И местность хорошо просматривалась, и добраться к ассасинам верхом на лошади, если и было возможно, то только по цепочке, спина в спину. Это позволяло защитникам крепостей вести убойный обстрел из луков и арбалетов. Так что практически никто не рисковал их побеспокоить, а сами ассасины, как я уже говорил, были головной болью как для крестоносцев, так и для местных мусульман.

Возле городка Ас-Сода машина свернула направо, и началось то, за что нельзя не любить Нусайритские горы. Если во времена Лоуренса Аравийского путешественники и местные жители добирались до своих сёл по узким тропинкам, то сейчас везде проложены дороги, неширокие, но очень высокого качества: нигде не видно ни выбоин, ни щербинки, ни какого-либо другого, хотя бы незначительного дефекта – это касается самых отдалённых уголков Сирии, где мне только приходилось бывать.

Шоссе весело петляло между горных вершин. Пейзаж напоминал Карпаты. Такие же покатые склоны, поросшие лесом, «зелёные полонины» и море цветов по обе стороны дороги. На промежутке в 17 километров, что мы углублялись в горы, нам не встретилось ни одной машины, зато часто попадались крестьяне, трудившиеся на своих участках. Они поголовно культивировали растение, листья которого после сушки употребляются для курения: их мнут пальцами и заворачивают в тонкую бумагу, так что каждый курильщик сам мог сделать себе сигаретку.

Как я и ожидал, крепость находилась на самом высоком холме в окружении своих собратьев в долине реки Хсейн. Холм опоясывала хорошо сохранившаяся каменная лестница, которая вела наверх к цитадели. Один край лестницы врос в крутой бок возвышенности, второй был обращён к пропасти, так что подниматься нужно было осторожно и не смотреть по сторонам. Хотя соблазн был большой – вид открывался потрясающий! Думаю, описать красоту этих мест смогло бы только перо высокого романтика, возможно, такой силы дарования, как лорд Байрон.

Мы с водителем прошли сквозь широкие ворота, проделанные в невысокой башне на самой вершине холма,… и остановились, потрясённые увиденным зрелищем, диссонирующим с романтическим видом окрестностей.

Нам открылась небольшая деревушка, состоящая из аккуратных домов-кубиков под плоскими крышами и таких же маленьких двориков. Вокруг росло множество оливковых деревьев, на зелёной лужайке паслись козы и овцы, по единственной улице вдоль крепостной стены бегали детишки. Увидеть среди этого хаоса что-то похожее на крепостные сооружения, было сложно. Местные крестьяне показали нам одно древнее здание в верхней части крепости, которое они называли «Дом Аги» (позже я узнал, что в нём когда-то находилась резиденция «Старца Горы»), и ещё одно поменьше – в нижней части.

В каждом доме нас приглашали выпить кофе, но мы вежливо отказывались, ссылаясь на то, что у нас мало времени. Впереди нас ждал Масьяф.

Оставшиеся сорок километров мы промчали за час. Это очень быстро, учитывая возраст автомобиля и петляющую в горах дорогу.

Крепость была видна издалека, хотя и располагалась на плоской равнине; она возвышалась над городом, словно золотая корона на царской голове.

Таксист попросил разрешения навестить своего родственника, который работал полицейским в Хаме, но сегодня был выходным. Я по опыту убедился, что, когда таксисты совершают дальние поездки, они любят совмещать прекрасное с полезным – навещать каких-то своих родственников или знакомых, которых они давно не видели. Полицейский, звали его Халид, жил на узкой улочке, мощённой древним булыжником, возможно, взятым из крепости, которая находилась рядом за углом. Я сказал водителю, что пока он будет у родственника, осмотрю замок, но он настойчиво просил и меня зайти вместе с ним. Я долго отказывался, но, в конце концов, согласился.