— Ты ведь не можешь так просто отпустить его, — прошипел Эйрик. — Это враг!

— Этот — нет! — вмешалась Кадлин. — Он спас жизнь Бьорну. И мне тоже. Он убил снежного льва.

Ульрик никак не мог осознать, что Кадлин и Бьорн живы. Отпустить тролля было правильно и честно, несмотря на то что в другой день они, возможно, встретятся как враги. С тех самых пор, как он будучи маленьким мальчиком играл в рыцаря, защищая Хальгарду, он не испытывал ничего подобного. Противоречивые чувства грозились вот-вот разорвать его. Королевский сын смущенно закашлялся, борясь со слезами. Остальные не должны заметить, насколько сильно он взволнован!

— Что это за мясо? — спросил Ульрик, пытаясь говорить безразлично.

Кадлин посмотрела на него как на идиота.

— Снежного льва, — наконец сказала она. — Он вернулся за ним. Разделал там, внизу, перед пещерой. Принес мед из полого ствола дерева. Натер им мясо, чтобы оно лучше хранилось. Если бы не он, Бьорн бы умер. Он остановил кровотечение, закрыл раны прохладным мхом.

— Почему? — спросил Эйрик. — Какой ему от этого прок? Тролли так не поступают!

Кадлин беспомощно смотрела на них.

— У меня было такое чувство, что он знает меня. Я… Я еще никогда не встречалась с троллями, как мне кажется. Хотя… Это может прозвучать странно. Иногда я вижу сон. Я еще очень маленькая, и я в пещере. Мне очень холодно. Вокруг меня огромные люди с обнаженными, несмотря на холод, торсами. Один осторожно растирает мне руки и ноги. Руки у него огромные, но он делает все очень аккуратно. Я постепенно согреваюсь. И вижу маму. Она берет меня на руки. У мужчины, который растирал меня, на груди страшные шрамы. Шрамы, похожие на птицу. Такие, как у этого тролля. Может быть, это не сон на самом деле. Может быть…

— Глупые бабьи сказки! — выругался Эйрик. — У этого парня была какая-то цель. А ты поддалась на его уловки. Ты пошла на шум ломающихся веток, когда вышла к упавшим соснам? Подумай, Кадлин! Может ли быть, что он специально заманил тебя к снежному льву?

Охотница удивленно посмотрела на Эйрика.

— Это… Не знаю. Нет. К чему этот вопрос?

— Может быть, он хотел, чтобы снежный лев напал на вас. Так у него появлялась возможность спасти вас обоих. А теперь ты чувствуешь себя ему обязанной. Может быть, именно этого он и добивался.

— Почему это не может быть именно то, чем кажется? — сердито поинтересовалась Кадлин. — Мы попали в беду, и тролль нам помог. Почему в этих событиях должна быть запутанная интрига? Тролли — наполовину животные. Они долго не думают. Они действуют.

— С тех самых пор, как я был ребенком, мы воюем с троллями. Они ужасные людоеды. А теперь один приходит и заботится о тебе с Бьорном. Это все дурно пахнет! За этим что-то кроется.

Ульрик недолюбливал Эйрика, но на этот раз парень был прав. Очевидно, девушка все еще переживала последствия шока и не могла разглядеть правду.

— Думаешь, с этим троллем что-то не так? — зло спросила Кадлин. — Посмотри на это иначе. Может быть, это с тобой что-то не так, если ты не можешь принять, что со мной и Бьорном неожиданно случилось что-то хорошее. Ты предпочел бы, чтобы я была мертва, но твое представление о троллях осталось неизменным?

— Довольно уже, Кадлин! — резко перебил Ульрик.

Эйрик сердито покачал головой.

— Избавь меня от своей дурацкой болтовни, девочка! Я знаю то, что знаю. Если тролль вдруг начинает вести себя как наседка, то за этим что-то кроется. Вот увидишь, Кадлин. — Он вышел из пещеры.

— Он всегда такой? — спросила девушка. Опустилась на камень у костра и принялась массировать лодыжку.

— Он был единственным из всей семьи, кто выжил в эльфийскую зиму. И тебя удивляет, что в его мире не бывает добродушных троллей?

Оргрим со смешанным чувством наблюдал за строительными работами на перевале. Он прятался между скалами. Камни были почти цвета его кожи. Стоя совершенно неподвижно, герцог смотрел на строительную площадку на перевале. Люди пришли сюда сотнями, их работа продвигалась быстро. Они выровняли землю, заложили камни фундамента. Было совершенно очевидно, что люди укреплялись надолго. Впервые они строили пограничное укрепление из камня, причем посреди важного перевала по пути на юг. Собираются бросить ему вызов? Или страх, испытываемый перед его народом, настолько силен?

С точки зрения герцога, люди слишком далеко забрались в охотничьи угодья троллей. К чему это приведет? Может быть, они мечтают напасть на Нахтцинну? Оргрим невольно усмехнулся. Это глупо. Несмотря на то что в его скальном замке далеко не такие мощные защитные сооружения, как в Филангане, для людей он все равно что неприступен. Им никогда не завоевать отвесную скалу! Их крепость там, внизу, — это отображение страха перед его народом. Пусть строятся. Молодые воины смогут подраться с патрулями, которые будут бродить здесь, когда люди наконец закончат строительство. Это будет хорошей тренировкой.