Но его вид и просительный тон не возымели действия.

— Слушай, Дики, — холодно сказал Найду, — если я еще раз услышу это слово, ты снова отправишься на сахарные плантации, понял?

— Понял, Сэмми, понял!

— Так. Что же было дальше?

— Ничего. Эта забавная перепалка не прекращалась, и я понял лишь одно — они разговаривали ласково и нежно, как влюбленные. Потом они замолчали и с тех пор сидят вот так.

— И долго они молчат?

— По-моему, долго. Может, десять, а может, двадцать минут.

Некоторое время Сэмми Найду стоял в раздумье; его круглое черное лицо было спокойно и бесстрастно, большие руки засунуты глубоко в карманы темно-синего саржевого пиджака. Огромный, уверенный в себе, он был подобен утесу. Старшая из женщин внимательно посмотрела на него и заметила, что его лиловые губы словно припудрены пеплом, а глаза воспалены. Она вспомнила, что уже не раз бывало, когда он вот в таком же виде появлялся здесь поздно ночью, и доктор всегда требовал, чтобы прежде всего он поел.

— Вы хотите есть, мистер Найду?

Найду, казалось, угадал ее мысли и улыбнулся:

— Ты заменила доктора, Кисси.

— Доктор говорит, что вы очень ценный для нас человек, мистер Найду, поэтому мы должны о вас хорошенько заботиться.

— Все люди ценные, Кисси.

Кисси, казалось, хотела возразить, но передумала.

— Садитесь, мистер Найду, я что-нибудь разогрею для вас.

— Попозже, — сказал Найду. Затем его лицо расплылось в доброй, благодарной улыбке. — Я скоро вернусь, а ты пока подогрей, хорошо?

Кисси так и засветилась:

— Вас будет ждать горячая и вкусная еда, мистер Найду.

«Так вот какие чувства пробудил он в Ди, — думал Найду, уходя из кухни. — Но Ди не из простых доверчивых индийских женщин, чтобы смотреть на него так, как смотрит на меня Кисси. Что же случилось? Может быть, Дики Наяккар просто дал волю фантазии? Но Дики — серьезный и надежный человек».

На этот раз Сэмми Найду сделал так, чтобы они заметили его приближение. Он кашлянул, постучал по столу, хлопнув стеклянной дверью. И когда подошел к ним, оба тотчас поднялись со своих мест. Царившая здесь ранее атмосфера рассеялась. Но Ди казалась несколько смущенной, будто ее застали за каким-то неподобающим занятием.

— Извините, что я так поздно, — сказал Найду, обращаясь к Ди. Затем подошел к Нкоси и протянул ему руку: — Как чувствуете себя?

— Отлично, — пробормотал Нкоси.

«Да, — подумал Найду, — это видно по тебе».

— Есть какие-нибудь вести от доктора?

— Он звонил сегодня вечером, — сказала Ди.

— Все в порядке?

— Да, но нам не удалось поговорить, послышался щелчок.

— Они подслушивают наши разговоры, — пояснил Найду. — Это теперь в порядке вещей. Только они еще не знают, что, когда подключаются, раздается слабый щелчок. — И он снова обратился к. Ди: — Когда доктор возвращается?

— Завтра вечером.

— А как насчет меня? — поинтересовался Нкоси. — Когда я смогу уехать?

— Вы что-нибудь ему говорили? — осведомился Найду.

— Нет, — ответила Ди.

Она взглянула в лицо Нкоси, и Найду стало ясно, что они понимают друг друга без слов.

— Пойдемте-ка лучше в дом, — предложил Найду.

Ди молча пошла вперед. Глядя, как она идет, припадая на больную ногу, Найду усомнился было, в своих предположениях. Африканцы, все без исключения, даже, такие рафинированные и образованные, как этот парень, питают инстинктивное, глубоко укоренившееся, традиционное отвращение ко всякого рода физическим недостаткам. В былые времена они убивали калек, а сейчас, не имея на то права, просто презирают их…

Ди поднялась по лестнице, повернула направо и открыла дверь. Она включила свет, и. мужчины вслед за ней вошли в просторную комнату. Все стены, за, исключением оконного проема, от пола до потолка были заставлены полками. Небольшая часть книг находилась под стеклом, остальные были размещены на простых деревянных стеллажах. У окна стоял большой письменный стол красного дерева. Здесь был еще огромный диван, обитый коричневой кожей, и три массивных кресла — с такой же обивкой. В этой теплой, уютной комнате, где преобладали коричневые тона, чувствовался легкий запах пыли, который исходит о г книг в жарких странах. Подставка с множеством различных трубок, едва уловимый запах трубочного табака, столь отличный от аромата сигарет, — все свидетельствовало о том, что здесь мужское царство.

Найду прикрыл за собой дверь и запер ее на ключ.

— Это любимая комната доктора, — сказал он. — Здесь всегда тихо, так что можно спокойно почитать и подумать.

— Подальше от женщин, — сухо добавила Ди.

Нкоси заметил, как в глазах Найду вспыхнул огонек. Он с нетерпением, хотя и без тревоги, ждал, что ему скажет Найду. Найду обошел вокруг стола и сел в кресло доктора. Ди Нанкху примостилась на диване, и Нкоси заметил, что она инстинктивно поджала больную ногу. Он выбрал себе кресло поближе к письменному столу, устроился поудобнее и приготовился слушать.