— Вполне возможно, что он член Ассоциации друзей Южной Африки.

— Ну хорошо, скажи, пожалуйста, на какую должность может претендовать человек, окончивший университет?

— Видишь ли, поскольку мы с тобой оба принадлежим к Великим Немытым \ мы можем либо запять пост премьер-министра, либо стать членом кабинета. Что тебе больше нравится?

— Не говори глупостей.

— А что же еще можно делать с университетским дипломом?

— Учить сопливых ребятишек в какой-нибудь школе.

— «Послушай-ка, Джонни Ферейра, если ты не перестанешь так шумно есть рыбу с картошкой, мне придется прогнать тебя с урока латыни».

К доске объявлений подойти было невозможно — ее со всех сторон облепили студенты.

— Ты посмотри, — попросил Эндрю, — а потом скажешь мне результаты. У меня просто не хватает смелости заглянуть в список.

— Ладно. Так и быть.

Эндрю прислонился к колонне. В висках у него стучало, глаза горели. Если ему присудили степень, тогда все в порядке. Со степенью, по крайней мере, можно найти работу. Степень дает право заняться наукой. Рождает ощущение, что ты чего-то добился. Подошел худощавый, с бородкой и живыми глазами белый студент и обратился к нему на африкаанс. Эндрю вспомнил, что встречал его в университетском городке.

— Is ju deur? Ну как, получил степень? — поинтересовался он, хотя Эндрю не выказал ни малейшего желания вступить с ним в разговор.

— Пока не знаю, — ответил Эндрю.

— Неужели не волнуешься?

— Я попросил друга узнать результаты.

— Ну, а я, слава богу, получил.

— Поздравляю. — Эндрю пожал ему руку. В это время прибежал запыхавшийся Эйб. — Ну, как?

— Разрешите пожать вам руку, господин Эндрю Дрейер, бакалавр искусств.

— Не может быть!

— Тем не менее это так!

Эндрю почувствовал, как горячие слезы обожгли ему глаза.

— А у тебя как?

— Ты разговариваешь с членом Университетского совета, Baccalattreus Scientiae.

— Говори по-английски!

— Разрешите представиться, сэр. Мистер Абрахам Барри Хэнсло, бакалавр естественных наук.

— Поздравляю, старик. О, простите, позвольте вас представить. Это господин…

— Браам де Врис.

— Господин Браам де Врис. Господин Абрахам Хэнсло. Я — Эндрю Дрейер.

— Здравствуйте, господин де Врис.

— Называйте меня Браам. Мои друзья зовут меня Браам де Вриелик. Я был особо отмечен на экзаменах по голландскому и африкаанс.

— Стало быть, вы получили степень?

— А что было делать?

— Мы всё говорим о делах. Надо сообщить домашним радостную весть.

— Пойдем-ка лучше ко мне и выпьем по бокалу вина, — предложил Браам.

— Только не сейчас. — Эйб извинился. — Мама ждет ребенка.

— Да ну, в ее-то возрасте! — весело подхватил Эндрю.

— Ну ладно, тогда как-нибудь в другой раз. — Браам огорчился, что его новые знакомые не поддержали компанию. — Вы знаете Джастина Бейли?

— Конечно, мы вместе учились в школе.

— Он мой хороший друг. Заходите как-нибудь. Я запишу свой адрес. Я столуюсь у ребе.

— А я принял вас за…

— За африканера? Так оно и есть. Я африканер. Необрезанный. — Он нацарапал свое имя и адрес на обратной стороне старого конверта и тут же попрощался.

— Чудак, — заметил Эйб. — Я думаю, мы еще встретимся с ним.

— Что-то подсказывает мне, что ты прав, — без особой радости оказал Эндрю.

— Давай поймаем попутную машину и доедем до города.

Не успели они выйти на дорогу, как знакомый преподаватель из университета остановил машину и предложил подбросить их. Они охотно согласились. Эйб попросил высадить их на Де-Вааль-драйв, за Зоннеблумским колледжем.

— Здесь мы выходим. Спасибо.

— Пожалуйста, — ответил преподаватель. Эндрю остался в машине.

— А вы едете в город? — неожиданно спросил он.

— Я еду через весь город в Си-Поинт.

— Тогда будьте любезны высадить меня у пожарки на Руленд-стрит.

— С удовольствием.

Эйб в недоумении смотрел на удалявшуюся машину и махал ей вслед. У Эндрю не было желания видеться с Мириам и Кеннетом. Выйдя из машины, он зашагал по Де-Вильерс-стрит к Шестому кварталу. Оставшуюся часть вечера он пробродил по тем местам, где часто бродил в детстве.

Только на следующий день Эндрю решил сообщить дома о своих успехах в университете. Мириам, Кеннет и Эндрю сходились вместе лишь по вечерам, за ужином, и то, когда Кеннет не работал в вечернюю смену. Если раньше Кеннет попросту не замечал Эндрю, то теперь стал относиться к нему явно враждебно. «Как-нибудь протерпеть еще один год!» — думал Эндрю. А тогда, с дипломом учителя, он больше не будет нуждаться в материальной поддержке. Когда ему приходилось обращаться за чем-либо к Кеннету, он обычно прибегал к посредничеству сестры.