Коридор длинный, паркет сверкает лаком, в расширениях коридора стоят вазы с кудрявым аспарагусом, цветы выпирают мощными валиками, а потом зеленым водопадом спадают до самого пола. Какой же он тут здоровый… у нас дома аспарагус в горшочке хилый и задумчивый, а тут он прямо буйствует, не раздумывая ни о чем.

Легко катится за мной красный чемоданчик. И на душе легко, петь хочется.

Что такое? Кому-то еще кроме меня хочется петь. По коридору разносится кубинская песня. По мере того как я подхожу к номеру, песня все слышнее и слышнее… Может, кто-то прямо в моей комнате поет? Песня для гостьи из северной страны? А, понятно! Рядом с моим номером убирают соседнюю комнату. В проеме двери видна пышнотелая кубинка с кружевной наколкой на голове в белом переднике. Ой, какая же она коричневая! Просто шоколадка. В ее руках летает швабра, а по всему этажу летит песня… вот певунья! Я улыбаюсь ей, киваю в проем и открываю свой номер. Песня тут же замолкает. Я ее спугнула! Она решила мне не мешать!

Ну что ж! Принимай меня, комната в кубинском отеле! Смотрю на обширную, с футбольное поле, ретрокровать, на старинного типа кресло-качалку. Выглядываю из окна – виден кусок улицы и часть второго этажа, выпирающего углом, на котором открытая терраса с маленькими столиками и плетеными стульями. Кафе! И там буйствует сочный аспарагус.

Здорово! Здорово! Здорово! Вечером покачаюсь на качалке. У меня книжка с собой. Устроюсь в этом кресле и буду читать…

Я вытаскиваю телефон, открываю. Связи, увы, нет. Жаль, очень жаль. Плохо без телефона! Но пусть он у меня будет, хотя бы и без связи. Камера работает, музыка тоже. Хотя фотоаппарат у меня есть отдельный, он качественнее снимает, в нем больше пикселей, чем в телефоне.

Сменила толстовку на легкую блузку и вернулась в холл к дяде Андрею и Александру.

Мы зашли в маленькое кафе на первом этаже. Здесь было всего три столика. Дядя Андрей взял себе кофе, а нам – мороженое.

– Ну, – начал дядя Андрей, размешивая ложкой сахар в крошечной чашке и поочередно глядя на нас с Александром, – что же мы будем делать?

– Пойдем гулять! – с оптимизмом ответила я.

– Женя, я в том смысле, как тебе путешествовать по Кубе? Твой отец запланировал несколько интересных мест. Одной тебе можно, конечно, ездить, ничего с тобой не случится, у нас страна спокойная. К туристам относятся дружелюбно. Но… – дядя Андрей замолчал и многозначительно посмотрел на меня, – но ведь ты не знаешь испанского…

– Я знаю английский! – быстро ответила я.

– …Во-вторых, тебе просто-напросто будет скучно в одиночестве. И вообще девушке одной неприлично путешествовать…

– Почему? – я строго взглянула на дядю Андрея. А чем девушка хуже-то? Почему всегда так говорят? Что тут неприличного, если девушка одна? Ведь это, в конце концов, дискриминация!

Дядя Андрей не нашелся с ответом и просто развел руками.

– А может, ты вот этого молодого человека возьмешь в напарники? – осторожно спросил он и покосился на сына.

Я посмотрела на Александра. Он сразу покраснел, как девчонка. И отвернулся в сторону, словно был ни при чем.

– А что, он может?

– У него каникулы.

– А-а… А в гостиницы, ой, отели, его пустят? В ваучерах же другая фамилия.

– Пустят. Номера разные во всех отелях, – дядя Андрей еще раз поглядел в мои ваучеры. – Все у тебя оплачено. Вот и справка есть из больницы, что у отца, «перелом правой голени», – прочел дядя Андрей и покачал головой. – Надо же, как бывает… Не повезло…

– Повезло! – возразила я. – Могло быть хуже!

Сказала так и содрогнулась от мысли, что некоторые в дорожных катастрофах вообще погибают.

– Это да…

Дядя Андрей помолчал, а потом добавил:

– Подумай, Женя. Правда, я должен тебя сразу предупредить, – он смущенно кашлянул в кулак, – заплатить за путешествие мы не сможем. Куба – страна бедная, к сожалению, а мы – кубинцы.

– Да это ерунда, тратить ведь уже не нужно, – поспешно сказала я. – У меня есть деньги. А он поедет со мной? – я кивнула в сторону рыжего. – Может, я противна ему?

Я нарочно сказала об Александре в третьем лице. А что он сидит как неродной, как будто не о нем речь… подумаешь, гордый.

– Что ты говоришь, Женя, – возмутился дядя Андрей. – Я уверен, ты очень нравишься моему внуку.

Оп! Что он сказал? Внуку! Я-то думала, дядя Андрей – отец Александра, просто в годах, так ведь бывает!

– Не набивай себе цену, – вдруг сказал этот молчун и скромник – «внук». И посмотрел на меня свысока. Ох, ничего себе – как он умеет! Да я тоже так могу. Я подтянулась, выпрямила спину и посмотрела на него тоже так, по-верблюжьи, свысока.

Александр потрепал волосы, подергал себя за челку и произнес:

– Дед, если нужно, я буду сопровождать эту даму.

Слово «даму» он сказал с пренебрежением. Мне не понравилось это слово. Но я промолчала.

Дядя Андрей повеселел.

– Вот и ладушки. Доедайте свое мороженое, а я выйду, покурю.

Он вытащил пачку совершенно обыкновенных сигарет. Я-то думала, если на Кубе кто-то курит, то только знаменитые кубинские сигары. А тут – какая-то тривиальная пачка. Дядя Андрей вышел на улицу, и мы остались одни.